Запах крови стал для него не просто физическим явлением; он вращался вокруг Степана, как облако, окутывая его ум и мечты. Он перестал разделять добро и зло; его уже не интересовало, какие моральные рамки принимали окружающие. Он начал ощущать свою власть в том, чтобы оказывать влияние, находя в проявлении насилия ощущение высшего блаженства.
Безумие вселилось в его душу, ярко горящее и стремительное, и он понял: пределы, которые он сам же определил, скоро будут сломаны, вдыхая зловещую сладость, которую он всегда искал в своей жизни.
Для Степана кровь стала символом свободы, способом почувствовать острые дебаты между любовью и ненавистью. Эта сладость, означала его победу над реальностью. И только когда он окончательно поддастся этой жажде, начнет понимать, что за каждой каплей скрывается то, что в дальнейшем отзовётся в его сознании как бездна – бездна, из которой невозможно будет вернуться.
Время шло, и Степан добился успеха на своей работе в парикмахерской. Его клиенты, ранее полные надежд и ожиданий, становились привычными фигурами на его пути. Они приходили за стрижками и укладками, доверяли свои волосы, но никто из них не догадывался о мрачных планах, которые созревали в его голове. Каждый из них, садясь в кресло, становился частью его тайной игры, но скоро эта игра стала обрастать зловещими чертами и потеряла свою невинность.
Некоторые клиенты начали пропадать. Сначала это были единичные случаи, которые можно было объяснить простыми причинами, такими как переезд или даже сменой внешности. Но в городе начали распространяться разговоры об исчезновении людей. Постепенно страх окутывал улицы: кто-то говорил о том, что их знакомые не выходили на связь, и их никто не видел. Однако в этом вихре слухов никто не подозревал о том, кто стоит за всем происходящим.
Степан сам тоже не обращал на это внимания, его мысли были заняты другими делами. Он наслаждался своей властью над людьми, и отправить кого-то в бездну хотелось ему все больше и больше. С каждым исчезновением его внутренний мир становился все более хрупким, но снаружи он оставался тем же уверенным и обаятельным парикмахером, который мог создать шедевр из любой прически.
Рядом с ним работали коллеги, которые считали его одним из лучших, и его успех лишь усиливался. Каждый новый клиент превращался в новую жертву его воображения, которая в конце концов становилась частью его легенды. Он внимал первому исчезновению, но не улавливал сигналы, что та конструкция, которую он собрал, была хрупка, как стеклянные фигурки.
Учитывая стиль жизни, темные волны начали накатываться на город, но большинство его клиентов глухо отзывались на эти события. Как правило, они с уважением относились к своему парикмахеру, и среди них больше не оставалось ни одной тени недовольства или подозрений. В своих глазах Степан видел восхищение и покорность; это были дипломированные жертвы.
Слухи о пропаже делали его скорее известным, чем непопулярным. Разумеется, к настоящему времени гнездо греха было сплетено из давно утраченной репутации и совершённых грехов. Степан видел, как само чувство власти начинало отметаться перед ним, подавая ему рвение и возбуждение.
Каждое исчезновение приближало его к краю бездны, но при этом не вело к падению в нее. Вместо этого он позволил страсти и жажде крови наполнять его. Отрекшись от искренних чувств и человеческой душевности, он погружался с каждым разом в мрак все глубже, пренебрегая последствиями и моральным долгом. Он себя не ненавидел и не чувствовал вины за каждую забытую жертву; вместо этого он испытывал лишь неконтролируемую жажду.
