Четвертая глава. Серьезный разговор
– Здравствуйте!
– Здравствуйте, Антонина Леопольдовна.
– Я очень рада, что вы присутствуете при нашем разговоре, – начала Танина мама официальным голосом, обращаясь к учредителю и директору школы Анне Андреевне. – Я хочу обсудить несколько важных моментов, касающихся образования и воспитания моей дочери в стенах этой замечательной, как мне раньше казалось, школы. Последней каплей моего терпения, – продолжала вступительную речь Антонина Леопольдовна, – стал инцидент в Русском музее, куда Таня ходила давеча с классом. Я хочу знать, что там произошло? От Тани мне связных слов не добиться. Она только твердит, что «ангелы поют на небесе». И все. Какие ангелы, на каких еще небесе там поют у нее? Почему она захотела пойти в церковь после этой экскурсии? Они с отцом ходили на днях в храм Божий, для того, чтобы выяснить у священника в рясе какой-то очень важный, по словам Тани, религиозный вопрос. Вопрос, касающийся всей мировой истории, будущего человечества. Так она сказала. Что произошло в музее, вы мне можете объяснить? Таня пришла домой сама не своя, не выходила из своей комнаты весь вечер: не ела, не пила, была нездорова. Иуду ей теперь жалко стало, видите ли! Ну подумайте только! В чем дело? Я позвонила нашему семейному психологу – он сказал, что Таня пережила в музее экзистенциональный шок. Что это значит? Какие шоки там у вас происходят, объясните мне, пожалуйста, – дыхание у Антонины Леопольдовны сбилось.
– Таня просто впечатлилась картиной Айвазовского «Предательство Иуды», – сказала Анна Андреевна, незаметно улыбнувшись.
– Только умоляю вас, не нужно мне говорить о том, что у нас Таня необычный ребенок, и так далее, и тому подобное, – я это слышу уже на протяжении всех лет учебы моей дочери в этой школе. На экскурсию дети ездили с Ефросинией Вячеславовной, я хотела бы ее расспросить обо всем. Вы ее пригасили, Олимпия Николаевна? – обратилась мама Тани к завучу, сосредоточенно что-то печатавшей на компьютере. Олимпия Николаевна отвела взгляд от монитора: «А-а-а-а, что? – как будто не услышала вопроса. – Да, вам Анна Андреевна все объяснит. Простите. Сейчас, одну минутку только, очень срочное письмо нужно отправить. И я к вам присоединюсь».
На самом деле Олимпия Николаевна искусственно создала себе дело, которым занималась во время этой беседы, чтобы переложить весь груз непростого диалога на Анну Андреевну, единственного человека, который мог выдержать напор Антонины Леопольдовны и погасить пожар гнева, исходящего из ее возмущенной материнской души. Сама Антонина Леопольдовна побаивалась Анну Андреевну и, когда зашла в учительскую, где ей была назначена встреча, при виде Анны Андреевны даже слегка поморщилась, потому что поняла – победителем ей отсюда теперь будет уйти непросто. Анна Андреевна умела держать удар Таниной мамы. Но все же на победу в этом разговоре у Антонины Леопольдовны надежда имелась: разгромных аргументов в запасе у нее было предостаточно.
– Я в курсе дела, – спокойно начала директор школы, Анна Андреевна. – Антонинина Леопольдовна, я выяснила подобности этого случая и сочла нужным не беспокоить учителя по этому поводу. Она сейчас с детьми проводит лабораторные эксперименты в оранжерее, – официальным тоном проговорила директор.
– Я хочу, чтобы вы вызвали учителя сюда и чтобы она отчиталась перед нами о том, что произошло, – требовательно произнесла мама Тани.
