– Но куда ж ей по деревьям-то лазать еще, – продолжала возмущаться Антонина Леопольдовна. – Таня рассказывала, что она с дерева свернулась недавно. Так и придавить можно кого-нибудь.
– Да, свернулась, делала рекогносцировку местности. Забралась на дерево, и сук не выдержал. Такое бывает.
– Да, куда уж там, с ее-то весом.
– Вес у нее нормальный, сук не тот выбрала. Главное – без травм обошлось. – Анна Андреевна посмотрела в сторону завуча. Олимпия Николаевна тряслась от смеха, даже слезы из глаз проступили. Так, видимо, ярко ей припомнилась эта картина.
Треск-хруст. Бам! «Ничего себе такой сучище, а меня даже не выдержал, – возмущалась тогда Сисилия Геннадьевна, обращаясь к сломанному суку. – Странное дерево».
«Да, – покачивали головами дети, не сдерживая смех, – действительно дерево странное, такой сук, и не выдержал такую пушинку».
– А посмотрите, какая у нас оранжерея. Ведь это все творчество Сисилии Геннадьевны. Она чудесный специалист, чудесный человек, хороший учитель, – сказала Анна Андреевна. – Ее знания так же, как и у всех наших учителей, обширны и глубоки.
– Хорошо, учителя – Бог с ними, – проговорила Антонина Леопольдовна. – А вы? – Антонина Леопольдовна смотрела на Анну Андреевну, покачивая головой.
– Что я?
– Вы-то куда?
– Я никуда, я здесь, – улыбаясь, проговорила Анна Андреевна.
– Я вижу, что вы здесь. Я устала отстирывать руки и лицо своей дочери от машинного масла. Грязь, которую собирает на улице моя дочь, останавливаясь у каждой лужи, меряя ее глубину, обнимая каждого бродячего кота, отстирывать я готова; я еще согласна менять одежду, которую рвет моя Таня на деревьях; но машинное масло, которым пропитывается моя дочь с ног до головы на ваших эмпирических занятиях, – это уже слишком. Она же девочка!
– А, это вы про автомобильный кружок. Так мы с Таней автомобиль «Запорожец» советского типа модернизируем, 1965 года выпуска. Нашего «горбатика». Уже все готово: мотор перебрали, колеса поставили, тормоза усилили, осталось воздушную подушку смонтировать. Заказали. Ждем. На заводе должны на днях доделать.
– Таня сказала, что вы делаете парус и поплывете по океану на нем. Вы что, совсем, что ли, законструировались здесь?
– Ну, насчет океана пока рано говорить. Пока будем на Заливе испытывать, а там как пойдет. Ведь до океана еще добраться надо. А это непросто. Но при желании выполнимо вполне. – Сказав эти слова, Анна Андреевна посмотрела задумчиво в небо. За оконным стеклом расстилался бесконечный простор, напоминающий взору о бескрайних возможностях человека, если он верит в свою мечту.
– И это вы говорите на полном серьезе, Анна Андреевна? Вы не шутите? Вы не шутите!
– Нет. А что тут шуточного?
– О Боже! Все понятно. Я теперь понимаю, откуда все причуды в вашей школе. Вы сама здесь чудите первая, впереди всех.
– Мы тут живем, Антонина Леопольдовна. Большее время дня дети находятся в школе. А жизнь сама по себе – это чудо. И жизнь наша нам нравится, мы хотим быть счастливыми. Я курирую Таню в области практического опыта. Мы очень увлечены нашим совместным хобби. Мы реконструируем и модернизируем старый автопром. Это так интересно! Мы учимся с детьми не просто произносить по памяти затверженные слова и определения. Мы учимся понимать мир. А понимать – это значит чувствовать, любить. А чтобы что-то почувствовать, осмыслить и полюбить, нужно что-то научиться создавать своими руками. Мы здесь создаем этот опыт, материю жизни, на который выстраиваем наше мышление, в том числе и теоретическое сознание, научное. Науки не бывает там, где нет живого опыта, где нет целостной жизни. Вот мы здесь и создаем эту жизнь. И хотим, чтобы жизни наши были достойными и счастливыми. Вот где наше чудо – в самой жизни. В счастливой и светлой.
