Крылатый эмбрион - страница 2

И вот мне 25. Когда Виталик понял, что он у меня первый, сдрейфил, чуть ли не уговаривать пришлось. В конце концов пробубнил: «Тебе не стыдно в таком возрасте?!»

Вот это да! То есть в 16 рожать нормально. А мне в 25 потерять девственность стыдно?

Я взбесилась: ну ты и козел, вали отсюда. Он тут же дал заднюю, да ладно, мол, шуток не понимаешь. Но мне враз опротивел.

Я вытолкала его за дверь, шурнула его барахло вдогонку. А этот урод еще и заорал на весь подъезд:

– Что б ты знала, мне с тобой не понравилось!

На шум в коридор вышла Тонька.

– Че орете?! Аську разбудите.

Я аккуратно заперла дверь и прошлепала мимо:

– Всё, спим.

Заснула не сразу, все думала о том, как у Тоньки получается отделять секс от чувств. Даже всплакнула.

****

Сквозь плотную занавеску настойчиво вторгался солнечным светом мой день рождения. Сегодня вечером мы с Тоней идем праздновать. Теперь уж без Виталика.

Тонька с Асенькой с утра должны были быть в галерее. Я пошла в кухню готовить завтрак. По привычке задернула шторы – не люблю яркий свет. Тонька утверждает, что именно поэтому я предпочитаю графику. И называет меня кротом – я же по ночам работаю.

Включила телефон. Он начал звуковой обстрел: о, боже, это что, поздравления? Ненавижу соцсети, но без них не продашь ничего.

Я решила поработать и просидела в фотошопе несколько часов. Глаза заболели. И я вынесла приговор своему перфекционизму: «Все, хватит, пора собираться. Тонька ждет».

Стоит заметить, что я не люблю украшения. Бижутерию тем более. А Тонька и моя мама как будто сговорились, и поэтому у меня полно всяких побрякушек. Вдруг вспомнилась пожилая дама, которая выкупила Тонькину выставку в прошлом году: восемь холстов маслом «Ночная Флоренция». Мне врезались в память ее скрюченные пальцы с накладными ногтями. Массивные перстни подчеркивали сухость пергаментной кожи со старческими пятнами. На лице толстый слой штукатурки, фиолетовая помада смотрелась неестественно.

Я перелистнула воспоминание о чудаковатой богачке и открыла шкатулку с драгоценностями. Вытащила коробочку с браслетом из бело-желтого золота. Мне его родители на совершеннолетие подарили. Так, что к нему подойдет? Вывалила содержимое шкатулки на одеяло. Меня привлекла цепочка замысловатого плетения с простым черным камнем. Цепочка из красного золота, сейчас такое уже не в моде, но я ради интереса решила её примерить. Приложила к груди, черный камень мне нравился, но цыганское золото – нет.

Украшение мне досталось от сестры моей бабушки по отцу. Однажды, непонятно почему, она принесла этот кулон к нам домой. Мне было тогда лет 14. Родственница представилась и протянула мне что-то блестящее.

– Никогда не снимай его.

– Почему? – спросила я, разглядывая тяжелый камень.

– Это наша семейная ценность, видишь, у меня точно такая же, – она указала на свою шею. – У меня нет детей, а потому я отдаю его единственной дочери моего племянника, твоего отца.

Я в тот момент думала только о том, как такая молодая красивая женщина может быть сестрой моей бабушки? Потом щедрая родственница ловко застегнула короткую цепочку у меня на шее. Я вежливо поблагодарила, как и положено, но, вернувшись в комнату, стащила с себя дурацкое украшение и зашвырнула в секретер. Позже моя бабушка подарила мне коробочку для него с надписью «