– Тонь, брось ты! Живая я, ничего не случилось, просто перепила и упала.
Она резко повернулась, замотала головой и потащила меня к скамейке. Мы плюхнулись на нее, не обращая внимания на росу. Тоня сунула мне под нос телефон:
– Смотри сама.
На видео было четко видно, как я в прыжке поймала какой-то лунный луч, вернее не я, а мой чёрный камень. Он словно выключил Луну, вобрав в себя её свет. Тонька глянула на мою шею.
– Он ведь был черным, твой камень. Так ведь?
– Да, – я потрогала подвеску. – А сейчас какой? – и опустила голову, пытаясь рассмотреть. У меня не получилось, ведь камень доставал только до яремной впадины. Я вытащила из сумочки зеркальце, глянула. О боже, он стал прозрачно-голубым, почти белым. Как я это не заметила?
– Разве не странно? – почему-то шептала Тонька. – Что думаешь?
А я ничего и не думала, я была в шоке. Тонька предложила снять кулон, на всякий случай. Я так и сделала: сняла подозрительное украшение и бросила в сумку.
Мы отсыпались почти весь день. Меня разбудила Тонькина мама, протянув свой смартфон.
– Тебя тут разыскивают.
– Бабушка? – удивилась я. Та неистово взахлеб орала:
– Ты что, в игрушки играешь? – Ничего себе, думаю, поздравление с днем рождения. – Где ты взяла камень?! Не надо было вообще его надевать! А раз надела, не снимай больше.
Бабушка явно истерила: «Немедленно надень, немедленно надень! Ты его потеряла? Скажи, что ты его не потеряла».
Спросонья, ничего не понимая, я раздраженно ответила:
– Да о чём ты?
– Камень, тот, который тебе моя сестра подарила! Ты что, не помнишь уже, что сегодняшней ночью было?
– Я-то помню, а ты откуда об этом знаешь?
– Сестра моя объявилась. Ну ты и дура, Настя. Тебе что мать велела? Выбросить подарок.
Я вспомнила. Было дело. Но я не вникала. А бабушка напирала:
– Бегом надень. Без него тебе смерть.
– А если не надену?
– Народ накопится, и тебе будет сложно его через себя пропускать.
– Бабуль, о чём ты? Какой народ?! – я села на кровати, пытаясь вникнуть.
– Надень, говорю тебе, немедленно. Тебе же хуже будет.
Я потянулась за сумочкой. Вытащила подвеску, камень уже не был таким ярко-прозрачным. Потемнел. Я застегнула цепочку, и камень, словно магнитом, притянуло ко мне. Сквозь меня со свистом пронесся ветер.
Задыхаясь, схватила телефон:
– Что это всё значит? Мне тяжело дышать!
А бабушка перестала вопить:
– Поздно уже, не снимай его, он тебе плохого не сделает. Просто будет использовать тебя как проводника.
– Кто меня будет использовать? – гадкий страх пробирался от живота к горлу.
– Владельцы камня, – бабушка всхлипнула.
– Не темни, давай выкладывай! – тут уж завопила я.
– Да не знаем мы, – слегка заикаясь, пролепетала та. – Ну, в смысле, ты им подходишь.
– Я ничего не понимаю. Они это кто такие?
– Да мы сами не понимаем. Моя прабабка считала их чертями. Моя покойная мама говорила, что мир спасает, сестра считает себя ангелом. Сама разбирайся. А я ничего не знаю. Поезжай к ней. Матери не говори, с ума сойдет, у тебя теперь деток не будет.
– Что?! – заорала я в трубку. – Из-за проклятия?
Но бабушка уже отключилась.
Я весь день разговаривала сама с собой: «Бред старухи или правда? Может, матери позвонить?» Камень на шее казался живым, тяжелел, наполняясь чернилами. «Нужно будет съездить к дальней родственнице – разобраться», – пообещала себе я, отложив решение.
****
Через две недели у меня разболелся живот. Тонька накинула платок на торшер и не отходила от меня. Боль была адская.
