– Так, все, – скомандовала она. – Я скорую вызываю.
– Не стоит, я помогу. – Мы как по команде вскрикнули. В дверях стояла приземистая женщина в наглухо застегнутом коричневом плаще и в шляпке. – Не кричите, я все объясню.
– Вы кто еще такая?! – заорала Тонька и ринулась к ней с кулаками. – Я в полицию звоню!
Но мне снова поплохело, и я застонала.
– Ваша подруга рожает, не видите, что ли?! – уклоняясь от тумаков, сквозь зубы хрипела незнакомка.
– Что? – Тонька вытаращилась на меня через плечо, а я пыталась стянуть с себя трусы.
– Стойте, не двигайтесь! – приказала она бледной женщине и бросилась ко мне на помощь. Резкая боль – и внезапное облегчение. Тонька выпрямилась, держа в ладонях нечто, напоминающее желатиновое яйцо размером со страусиное.
Меня объял такой ужас, словно я оказалась внутри моих комиксов. Мы снова, как по команде, уставились на незваную гостью.
Возникшая из ниоткуда, строгая, в закрытых туфлях, как из фильма о 1940-х, она протянула Тоньке корзинку. Та почему-то подчинилась и аккуратно уложила яйцо на черный шелк. Женщина поставила на стол небольшую баночку. Я хрипло спросила:
– Кто вы и что со мной?
Она вздернула черную тонкую бровь и, не ответив, невозмутимо пошла на выход.
Тонька сорвалась с места и преградила ей путь.
– Подождите, что это все значит?!
Женщина повернулась ко мне:
– Вас не проинструктировали?
– Нет! – я изо всех сил махала головой. – Кто вы?
– Я посыльная. Деньги на столе.
– Какие деньги? Мне нужны ответы.
– Вы отвергаете оплату? У вас какие-то особые условия? – неожиданно засуетилась дамочка.
– Я даже не знаю, за что вы платите.
– Как за что? За яйцо, за жизнь.
Она вернулась к столу, схватила оставленную там баночку и впихнула мне в ладонь. Я закричала:
– Мне нужны ответы!
Офигевшая Тонька вторила:
– Нам нужны ответы!
– При свидетелях мы не говорим, – поджала губы посетительница.
– Да она со мной живёт, и яйцо ваше видела. Это не в счет?
Женщина нехотя объяснила:
– Яйцо должно быть немедленно помещено в инкубатор. Поезжайте к вашей родственнице, вы же знаете, о ком идет речь?
Тонька вопросительно глянула на меня, я кивнула, а тетка прошмыгнула в коридор и испарилась.
Тонька пошла закрыть дверь, а я открутила пластиковую крышку баночки. Внутри были купюры. Много. Тонька, увидев сумму, аж присвистнула. Мы всю ночь говорили о моей странной судьбе, заснули под утро, Ася, хорошая девочка, нас не будила. На следующий день я чувствовала себя великолепно, даже лучше, чем обычно. Тонька хлопотала у плиты, мы обе знали, что нам нужно многое решить, но не тут-то было. Позвонила моя мама.
– Дочь, – в голосе звенело раздражение, – тебе нужно приехать. Умерла бабушкина сестра, тебе дом оставила. Покончила с собой. И ты теперь знаешь почему, так ведь? – и прямо-таки прошипела в телефон. – Что ж ты, дура набитая, надела себе ярмо на шею?! Приезжай на похороны, чай, не чужая она тебе теперь.
Вот уж сюрпризы. Мы выехали на рассвете. Тонька рулила молча, Ася сидела в наушниках, а я не знала, как начать разговор.
– Тонь, почему у меня такое ощущение, что ты на меня злишься?
– Не злюсь я, дурында, переживаю.
– А что может случиться?
– Не знаю, глобально может случиться все! После того, что я видела, я во все поверю! Даже в то, что ты свои фантастические комиксы не придумываешь, а каким-то образом правду доносишь.
Служба в церкви была короткой, а похороны скромными. Сестра бабушки вела жизнь затворницы. Занималась огородом, садом и, как я теперь понимаю, несла золотые яйца, и в работе не нуждалась.
