Не услышала, как отворилась дверь, и на кухне появился Ранек, статный русоволосый парень, о котором не вздыхала редкая девушка. Одного взгляда на племянницу его хозяйки было достаточно, чтобы понять: опять чем-то не угодила вечно недовольной Сильме.
– Ну-ка успокойся! Развела тут лужу.
Он сел рядом и осторожно обнял девушку, желая успокоить ее. Мира положила голову ему на плечо, пыталась сдержать слезы, но видно столько их накопилось за эти годы, что нельзя было успокоиться, пока не выплачешь все.
– Да оставь ты эту краюху. Обнимаешься с ней, как с родной.
В подтверждение своих слов парень взял из ее рук хлеб и положил на стол, а девушку заставил подняться и повел на улицу. Вечер был еще по-весеннему свеж, но это только пошло на пользу Мире. Она еще тихо всхлипывала, но постепенно успокаивалась. Участие постороннего человека было так неожиданно и вместе с тем приятно. Мира давно отвыкла от заботы и хотела хоть как-то отблагодарить парня, но пока ничего не придумала, кроме простого "спасибо".
– За что она тебя так? Ты ей вроде как родня? – спросил Ранек.
– Племянница, да толку с того? Она к чужим людям лучше относится, скотину во дворе больше бережет. Оно и понятно: от нее хоть какой-то толк, а от меня что?
– Ну, тут зря ты на себя наговариваешь. Вон сколько всего делаешь, помогаешь ей. Да если бы тебя принарядить, то и ты хороша. Не хуже других девок будешь.
– Шутишь? – смутилась девушка.
Таких слов ей никто не говорил. Яркий румянец выступил на щеках еще и от того, что стало стыдно за свой наряд. Платье из грубой серой ткани было чистым, но очень старым. Вся ее одежда была перешита из нарядов старших родственниц.
– Не луком пахнешь, а цветами полевыми, хоть весь день на кухне проводишь, – добавил парень.
Он наклонился к девушке, вдохнул ее запах и коснулся губами щеки. Не почувствовав сопротивления, поцеловал подбородок, затем шею. Мира растерялась, не зная, как реагировать на его поведение. Это было неожиданно и приятно. Никто еще не целовал ее. Одни парни боялись навлечь на себя гнев ее тетки, другие и вовсе не интересовались сиротой-бесприданницей.
Странные, доселе неиспытанные чувства вскружили девушке голову, но ровно до того момента, как Ранек подтолкнул ее к входу в сарай с сеном.
– Не надо, – сначала слабо, а потом все увереннее говорила девушка.
Ничего, кроме собственной чести, не могла она принести в дар мужу, если таковой все-таки найдется, а Ранек о браке не говорил. Даже о том, что она ему нравилась, ни разу не обмолвился.
– Пусти! Ну, кому говорю?
Она попыталась оттолкнуть его, но парень будто не слышал ее слов. Повалил на охапку сена, прижав всем весом своего тела. Проворные сильные руки тут же нырнули под платье девушки, коснулись обнаженной кожи. Мира только плотнее сжала ноги, продолжая наносить беспорядочные удары по спине парня. Впрочем, они вряд ли причиняли ему боль, скорее неудобство.
– Нет, не надо, пожалуйся!
– Ладно тебе! Для кого бережешь себя? Я хоть ласков буду, а другой и не посмотрит, что ты еще девица. Глядишь, самой понравится, еще бегать за мной станешь.
Вспомнились рассказы кухарки о том, что парень не одной женщины не пропустил, даже рябую дочь кузнеца приласкал. Да так приласкал, что это уже стало заметно всем в селении. Она-то, глупая, не верила до последнего.
Девушка металась под ним, сопротивлялась, кричала. На крик прибежал внук тетки, а следом и она сама пожаловала.
