На следующее утро меня разбудил телефонный звонок.
Вообще-то по натуре я типичная «сова». Беда в том, что моя непредсказуемая работа редко предоставляет мне возможность выспаться хорошенько. Поэтому выходные для меня – это святое. Идеальный выходной я вижу так. Проснуться часикам к двенадцати… Нет, лучше к половине второго. Принять душ. Сварить себе кофе и долго лениво слоняться по квартире. После обеда посмотреть какой-нибудь хороший старый фильм – лучше всего для расслабления годится классический Голливуд: интересно, легко, остроумно и, что называется, не грузит. Потом надо все-таки заставить себя навести порядок в доме. Ну хотя бы пол помыть. Вообще-то вещей у меня немного, и все лежат строго на своих местах – армейские привычки, так что уборка много времени не занимает. Под вечер – пробежка, часика так полтора. Потом хорошо бы помочь тетушке Миле приготовить ужин. На самом деле главное здесь не помощь, а общение. Я уделяю тете не так много внимания, как хотелось бы, а ведь Мила не становится моложе… После ужина – еще один фильм, теперь уже новый. Можно без перевода, так даже лучше – а то в провинциальном Тарасове у меня проблемы с языковой практикой. Вот суахили я точно запустила… А потом короткий сон – и вот уже я готова к новым заданиям!
Ну это если выходной получается идеальным. На практике идеальный отдых выдается крайне редко. Вот, например, телефон – главный враг хорошего отдыха…
– Алло? – простонала я в трубку, протирая глаза.
– Евгения? Это Елизавета Киприанова, – донесся до меня слабый голос. Я подпрыгнула на кровати, и сон с меня немедленно слетел.
– Здравствуйте, Елизавета! Как вы?
– Приезжайте в восьмую городскую больницу. У меня есть работа для вас. – И Киприанова повесила трубку.
Ничего себе! Интересно, о чем идет речь… Работа? Какую работу хочет предложить мне Киприанова, которая прикована к постели в восьмой горбольнице?!
Я быстро приняла душ, влезла в старые верные джинсы и жилетку, а бутерброд дожевывала уже на ходу, торопясь к машине. Правда, пока я ждала лифта в вестибюле больницы, я успела купить стаканчик кофе в автомате и, подходя к двери палаты Киприановой, допивала последние капли. Ну вот, хотя об идеальном выходном можно забыть, теперь я более-менее готова к работе.
Палата была одноместная, люксовая. Киприанова лежала на высокой кровати у окна, рядом стояла капельница и попискивали приборы. Я бросила беглый взгляд на всю эту медицинскую механику и сделала вывод, что жизни пациентки ничто не угрожает. В этих делах я, к сожалению, собаку съела. И не одну…
Киприанова была бледной, на шее высокий фиксирующий «воротник», глаза обведены коричневыми тенями, губы лихорадочно обметаны, но на умирающую она не походила.
– Здравствуйте, Евгения! Спасибо, что так быстро приехали! – слабым голосом прошелестела Елизавета. – Я хочу поблагодарить вас. Вы спасли нас с Темой. Кто знает, сколько мы пролежали бы в машине, пока нас не обнаружили бы…
Я подумала, что пролежали бы они там очень недолго – работающий мотор, бензин из пробитого бензобака… Но, само собой, промолчала.
– Как вы себя чувствуете? Что говорят врачи?
Киприанова слабо махнула рукой:
– Давайте оставим светские беседы, у меня на них нет сил. Перейдем сразу к делу, ладно?
– Давайте перейдем, – кивнула я.
– Жизни моей ничего не угрожает, – тихо проговорила Елизавета, – но мне предстоит длительное лечение. И дорогостоящее, кстати. Возможно, операция на позвоночнике. Но это ничего, мой бывший муж все оплатит. Вчера мне удалось позвонить ему, и вот, видите, – отдельная палата, цветы… Проблема не в этом.
