– Вот, Таваккул, – обратился ко мне председатель, – привёл к вам постояльца, будет жить у вас. Она издалека. Слышал про Брянск?
– Нет.
– Ну не беда. Это в России. Она оттуда. Окончила там педагогический техникум, и направлена к нам преподавать русский язык. Теперь у нас будет своя учительница по русскому языку. Передай брату своему, что её привёл я, и, смотрите, не обижайте её, она сама пока дитя. Ну и она в долгу не останется: как-никак женская рука в доме.
Потом они направились в дом. Я шёл сзади, ничего толком не понимая. Он показал ей наши комнаты, кухню и, что-то сказав ещё, ушёл.
Не буду говорить о том, как мы нашли общий язык, как ужились, скажу только, что с её приходом в наш дом закончилась наша босяцкая жизнь. Хотя она сама была совсем молоденькой девушкой, но, видимо, получила хорошее воспитание, так как умела всё. Она и шила, и заштопывала, и вкусно готовила прямо из ничего, стирала, убирала – в общем, всё. И по-нашему очень быстро научилась понимать. Буквально через неделю-другую она уже довольно сносно объяснялась с нами на азербайджанском языке. Впервые я попробовал горячее первое блюдо её приготовления. Как сейчас помню, приготовила она целую медную кастрюлю чего-то диковинного для наших мест. Теперь-то я понимаю, что это был борщ. Так вот, посадила она нас вокруг стола и налила всем по большой тарелке этого борща, затем вынула из кастрюли большущий жирный кусок мяса, нарезала его на мелкие куски, села сама и говорит:
– Вот что, ребята, говорят, мусульманам запрещено есть свинину. Это не совсем правильно. Свинину есть запрещено всем, равно как и мясо верблюда, зайца и многое другое. Ещё не был написан Куран и никаких мусульман на свете не было, а эти запреты уже существовали многие столетия. Разница в том, что мы, христиане, не соблюдаем этих запретов относительно свинины, так же, как вы, мусульмане, не соблюдаете их относительно мяса верблюда, и как видите, и мы, и вы живы и здоровы. Видимо, запреты Божии действительны, когда у человека есть выбор. Как бы там ни было, я вас предупреждаю, что это свинина. Хотите – ешьте, хотите – нет, а если вам противно, я больше не принесу в дом свинины.
Мы, конечно, в один голос запротестовали против такой перспективы и уплели всё за милую душу – всё, без остатков. Потом часто она угощала нас всякой подобной вкуснятиной.
Работая в школе, видимо, она слышала разговоры других учителей о моём брате, о том, как такой отличник пропадает зазря. По вечерам, когда брат возвращался с работы, Нина, так звали её: Кулешова Нина Александровна, так вот, она всё допытывалась, хочет ли он учиться? Брат что-то бормотал в ответ и не обращал на это особого внимания. Брат хоть и не жаловался, но ему было очень тяжело от зари до позднего вечера сидеть то на плуге за трактором, то на сеялке под палящим солнцем и глотать пыль. За считаные недели он из миловидного мальчика превратился в мужика-мавритянина. До сих пор с него не сошёл тот загар, который он получил в те времена, работая регулировщиком. Поэтому все мы обрадовались, когда в один из осенних дней он, уходя на работу, тут же вернулся обратно и заявил нам, что председатель колхоза не пустил его на работу и велел собираться ехать учиться в сельскохозяйственный техникум по направлению колхоза.
– Насчёт брата не беспокойся, – передал он нам слова председателя. – Он так же, как и сейчас, будет получать необходимые продукты. Я сам прослежу за этим. А Агдам, где находится техникум, недалеко, когда захочешь, приедешь, можно даже пешком прийти.
