– А эти ситуации – моя выдумка, – похвасталась я.
– А у Розеншвайга – хуже?
Я улыбнулась. И Гришкина неосведомлённость в отношении психологических методик, и то, как он смешно переврал фамилию создателя теста, вызывали умиление.
– Нет, не хуже. Там показаны ситуации не из нашей жизни, – снисходительно объяснила я.
– Но ведь, предлагая милиционеру разрешить служебный конфликт, ты прямо-таки заставляешь его отвечать неискренне! Я, например, в форме никогда не отвечу искренне. А в другой ситуации – могу взять да ляпнуть. Поняла теперь?
Я помолчала, сбитая с толку. Потом промямлила:
– Tы хочешь сказать, что…
– Я хочу сказать, что тебе лучше использовать картинки Розен… как его… Розенкранца. Наверное, они подходят людям любой профессии. Да и зачем мудрить, что-то придумывать, рисовать, если уже есть проверенная методика. Ведь так?
– Так, – пробормотала я.
Гришка меня попросту заткнул за пояс! И сказать больше нечего.
– Ладно, девочка, – Гришка встал из-за стола, надел свою неизменную кепку, – впиши за меня мои реплики, а то мне некогда. До завтра!
И он вышел, аккуратно прикрыв дверь. Я осталась сидеть, разглядывая картинки…
Конечно, мы с Гришкой не всегда вели серьёзные разговоры. Случалось, что просто валяли дурака.
В соседнем кабинете сидели двое со смешными фамилиями: Куманец и Скорохват. Оба были старшими инспекторами кадров по ОП (то есть «особым поручениям»). Саня Куманец, тощий, остроносый, с веснушками и глазками-бусинками, напоминал моего героя Морковкина. Лёха Скорохват, тучный и хамоватый, был алкоголик. Никакими средствами воздействия Сергею Петровичу не удавалось заставить его являться на работу трезвым.
Сидя за стенкой от них, я нередко слышала, как соседи ругались. Тщедушный Куманец разговаривал басом, произнося фразы степенно и выдержанно, а огромный Скорохват вторил визгливым бабьим голосом и так частил, что слов не разберёшь. Впрочем, я и не вслушивалась.
Однажды Гришка зашёл ко мне поиграть в Doom на стареньком компьютере. Мой сосед, Стасик из Барнаула, отсутствовал. Мы резались в компьютерную игру, по стеклу шаркал дождь, в магнитоле пел Джо Дассен. Мне было тепло и уютно с Гришкой. А потом расшумелись соседи, причём Скорохват верещал так пронзительно, что раздражение достигло верхней планки.
– Заткнулся бы ты, хряк, – пожелал Гришка стене, отделявшей нас от соседей. – А то Куманца плохо слышно.
– Скорохват, заткни свой рот, – подхватила я. – Куманец – наоборот!
– Здорово! – похвалил меня Гришка. И, открыв в «Лексиконе» новый файл, набрал моё двустишье. – Ещё давай!
– Куманец – молодец, – выдала я без паузы. – Скорохват – дегенерат.
– Ну, ты талантище! – поразился Гришка. – А ещё будут?
Тут-то меня и прорвало:
– На Лёху Скорохвата нельзя смотреть без мата! А Саня Куманец – талантливый подлец!
Гришка только успевал печатать.
Толстозадый Скорохват
Тихо пятится назад.
Куманец всегда вперёд
Резвой поступью идёт!
Куманец, худой, как ветка,
Пьёт по праздникам и редко.
Скорохват из Главжиртреста
Из другого, братцы, теста!
Если хочешь быть отцом,
Не шути над Куманцом.
Не шути над Скорохватом,
Если хочешь быть женатым!
И всё в таком ключе.
– Отлично, – сказал Гришка, доставая из принтера распечатанный листок. – Возьму на память!
Потом попили чаю, ещё раз сыграли в Doom.
– Кстати, рабочий день закончился, – порадовал меня Гришка.
Мы вышли из кабинета. Пока я возилась с ключом, Гришка элегантно просунул «плод совместного творчества» под дверь соседям!
