Культура и пространство. Моделирование географических образов - страница 21

Англо-американская гуманитарная география сравнительно давно начала осваивать тему региональной идентичности: еще в 1930-х гг. развитие регионализма в США привело к многочисленным исследованиям, анализирующим образы отдельных регионов. Еще более плотно осмыслено культурно-географическое пространство Великобритании, в исследовании которого упор делается на образы территорий в литературном контексте. Остановимся здесь, в качестве примера, на образах Новой Англии и Запада США.

Новая Англия – родина всех американских грез и мечтаний[95]. Первоначально ее образ был чопорен и мало отличался от утопического христианского «Града на холме». Суровый и аскетичный протестантизм осмыслял wilderness нового континента как Богом данную землю, которую добросовестный христианин должен заселить и освоить во славу Божью. Это был кусочек старой доброй Англии, который быстро таял по мере врастания колонистов в новую и совсем не похожую на прежнюю жизнь вооруженного поселенца, сражающегося с индейцами на бесконечно удаляющемся фронтире. Новая Англия дала мощный образный импульс всей Северной Америке, стала тем образцом, который использовался как культурный ресурс при освоении новых территорий на западе США. Белый, протестант, по происхождению из Англии – вот идеал, господствовавший по всей Америке три века, и вышедший по преимуществу из Новой Англии. «Настоящими США» были именно штаты Новой Англии: Коннектикут, Массачусетс и т. д.

Несомненна роль Новой Англии в становлении США: национальная идентичность в период Ранней Республики «ковалась» именно на Северо-Востоке, и в первой половине XIX в. этот регион осмыслялся как именно Великая Новая Англия – корни подобного величия находились, конечно, в колониальной эпохе. Быстрое и энергичное освоение Запада и Юго-Запада США во второй половине XIX столетия привело к социально-экономическому упадку Новой Англии; параллельно изменился и ее образ – она стала Старой Новой Англией, сельской страной, ностальгирующей по былым временам. Здесь, как никогда вовремя, пригодился величественный образ великого поэта Роберта Фроста – истинного жителя новоанглийской глубинки, творящего поэтические шедевры «к северу от Бостона»[96]. Первая половина XX в. дала Новой Англии образ Северной страны – весьма необычного образа для стремительно «поюжневших» в целом США. Символом такого «северного» культа стало издание блестящего регионального журнала – Yankee Magazine (расцвет пришелся на 1914–1940 гг.), – благодаря которому Новая Англия обрела, наконец, свои новые устойчивые визуальные символы. Сельский труженик с изборожденным трудовыми морщинами лицом, лесные заснеженные ландшафты с катающимися на санках детьми, заповедные дали и уютное колониальное прошлое старых усадеб и городков – эти образы определили место Новой Англии в образном пространстве Америки.

Не в пример Новой Англии, гораздо более «раскрученной» оказывается мифология Запада США[97]. Она основана именно на мифмейкерах – порой кричащих и четко запоминающихся персонах, величие которых иногда сомнительно, но их роль в образе Запада очевидна. Джон Форд, Джон Уэйн, Клинт Иствуд, Роберт Редфорд, Кевин Костнер – актеры, прославившиеся в классических вестернах; политика и литература обеспечила Западу имена Вашингтона Ирвинга, Марка Твена, Теодора Рузвельта и Джона Стейнбека. Не меньше имен представлено по разделу музыки (sweet music), включая Бадди Холли и Джона Денвера. Обратим внимание и на сетевую мифологию Запада, сформированную народными легендами, мормонами,