Куропаткин. Судьба оболганного генерала - страница 41

Война неизбежно предполагает потери; любая невосполнимая потеря вышестоящего командира в бою неизбежно порождает вертикальные вакансии в офицерских звеньевых иерархических цепочках; звания и должности, в мирное время ожидаемые годами, отчаянным, удачливым и хранимым богом на войне достаются за месяцы.

Восторг и предвкушение пиршества разгрома неприятеля разделяли не все: крестьянская солдатская масса, обреченная оплачивать полководческие стратегические решения и приказы на бой ценой собственной пролитой крови и безвестно погибать, глухо молчала.

Категорически не желали войны здравомыслящие русские дипломаты – канцлеру Горчакову и чрезвычайному и полномочному послу в Османской империи Николаю Павловичу Игнатьеву удалось достичь прорыва на дипломатическом фронте: 11 декабря 1876 года началась созванная по инициативе России Константинопольская конференция, где был выработан проект решения о предоставлении автономии Болгарии, Боснии и Герцеговины.

Высшее турецкое руководство судорожно попыталось парировать запланированный европейскими державами раздел империи и 23 декабря 1876 года, отказавшись признать решения конференции об отторжении части своей территории под видом автономий, объявило о принятии Конституции страны, провозгласившей равенство в государстве всех религиозных конфессий.

3 января 1877 года в Будапеште представители России и Австро-Венгрии подписали секретную конвенцию о разделе сфер влияния на Балканах.

20 января 1877 года Константинопольская конференция окончательно провалилась, что дало повод военному министру Милютину твердо настаивать на развязывании военных действий против Турции. 29 января 1877 года на совещании у императора Милютин заявил: «Как же распустить армию, не добившись ничего? Из-за чего мы решились мобилизовать эту армию? Какой же будет благовидный повод, чтобы нам, без ущерба собственному своему достоинству, вложить обнаженный меч? Даже и в прежние кризисы в восточном вопросе, когда Порта была вынуждаема давать перед Европой формальные обещания… она потом смеялась над Европой и оставляла все эти обещания без исполнения. Что же теперь, успокоится Европа и в особенности Россия? Чтобы распустить нашу армию и объявить возникшее столкновение улаженным, нужно же иметь какое-нибудь, хотя бы для виду, формальное разрешение вопроса».

Вслед за срывом Константинопольской конференции ожидаемо последовало резкое ухудшение русско-турецких отношений.

В Санкт-Петербурге шли непрерывные совещания по балканскому вопросу, совещания бессмысленные и бесполезные, ибо монументальная внешнеполитическая доктрина Российской империи, подобно бисмарковской в Пруссии, и методология ее построения на основе внятных, объективных критериев отсутствовали напрочь.

Мнения высших правительственых чиновников по балканскому вопросу разделились, причем подавляющее преимущество одерживали сторонники невмешательства в чужой конфликт – трезвые головы считали целесообразным не влезать в очередную военную авантюру и не снаряжать армию в поход за тридевять земель, а побыстрее унять захлестнувшие эмоции и милитаристский угар, сосредоточившись на продолжении поступательного, гармоничного решения внутренних проблем государства. Здравую идею демобилизации армии и предотвращения сползания страны в пропасть безумной интервенции в Болгарию отстаивали канцлер Горчаков, министр государственных имуществ Валуев, министр финансов Рейтерн, министр внутренних дел Тимашев, министр двора Адлерберг, младший брат императора великий князь Константин Николаевич, чрезвычайный и полномочный посол в Великобритании граф Петр Андреевич Шувалов. Глава Минфина граф Михаил Христофорович Рейтерн в момент замешательства Александра II представил на его имя подробную записку, где убийственными цифрами предстоящих неизбежных военных расходов в сумме более 800 миллионов рублей доказал, что экономика и финансы империи потеряют за период военных действий все накопленные за двадцать лет реформ резервы, более того – правительство будет вынуждено покрыть издержки бюджета новыми внешними и внутренними займами.