– Так ты ничего с ними не сделаешь?
– Зачем?
– Ну… наказать.
– За то, что ваше общение не сложилось?
– Ты же сказал, что они питаются слезами маленьких девочек.
– Я переоценил твой размер, – сознался Дон.
– Так они же плохие!
– Прежде всего, тролли не люди, хотя и похожи. Было бы опрометчиво судить их людскими мерками. Впрочем, зачем останавливаться здесь? Как будто людей можно судить по этим меркам! Вот, например, Влад – человек. Плохой ли он?
– Плохой, – уверенно сказала Рина.
– Ну привет, я всё-таки участвую в разговоре о добре и зле, – развёл чистыми уже руками Дон, – да ещё практически над трупами поверженных врагов. Если у тебя есть претензии к троллям, то давай не прятаться за «плохое» и «хорошее». Ребята, помогите девушке определиться с чувствами в отношении вас, – обратился он к троллям, загораживая своим телом солнце и увеличивая тень на кухне.
Са’аш неуверенно посмотрел на Дона и сказал, обращаясь к Рине:
– Ты чувствуешь обиду?
– Да ещё какую! – вспылила девушка.
– Тебе кажется, что мы тебя обманули? – проникновенно сказал тролль.
– Ещё бы! Я думала, вы хотите мне помочь.
– А Дон тоже хочет тебе помочь? – вставил Ми’иш.
Рина снова почувствовала, что пол пещеры уходит из-под ног.
– Ой, молодцы, – засмеялся Дон, аккуратно подхватывая девушку под локоть и одновременно делая шаг в сторону, снова открывая солнечным лучам доступ к троллям. Значит, ты обижена и тебе хочется отомстить троллям, а не наказать их. Я на них не зол, поэтому порча скатерти меня вполне устроила! Скорее, раздосадован, что переоценил твою самостоятельность, но это не повод для самоистязаний. Реши, что вернёт тебе чувство справедливости, сделай это – и пойдём.
– Я?
– А кто тут пострадавший? И мне кажется, ты вполне дееспособна. Кстати, так и не спросил: ты-то хороший человек?
Са’аш тихо, но довольно хрюкнул в углу. Подумав какое-то время, Рина подошла к троллям и сказала:
– Отдайте четыре су.
* * *
Путники перешли мост, и местность вокруг постепенно становилась всё более и более зелёной. Складывалось ощущение, будто кто-то выжег или выел всё живое вокруг моста, и теперь природа возвращалась обратно. Фёдор увидел траву и начал плавно сворачивать с дороги. Дон, заметив это, замедлился и дал животному поесть.
Рина сидела верхом и о чём-то усиленно размышляла.
– Тебя не волнует, что произошло? – поджав губу, поинтересовалась она.
– Пожалуй, нет, – задумался Дон. – Спасибо, что спросила.
– Ты не хочешь об этом поговорить?
– Ах вот оно что! Так и говори: «Я хочу поговорить».
– Ну а ты-то как?
– Я всегда готов поддержать разговор.
– Что не так с троллями? Почему ты мне помогаешь? Почему мы ищем именно единорога? Добро и зло ещё это. Ну и наконец, что такое фаллус? – выпалила Рина одним махом, получив разрешение.
– Так много вопросов! Можно подумать, что тролли – просто садисты и им нравится, когда другой человек испытывает боль. У троллей нет собственной эмоциональной жизни, и они «торчат» на чувствах, присасываясь к другим, но не могут ничего дать взамен, потому что нечего – кроме перехода через мост, метафорически говоря, хотя он им тоже не принадлежит. Чтобы получить эмоции от людей, их надо сначала расшевелить, что тролли умеют делать прекрасно. Видишь, тебя растормошили – и сколько сразу вопросов появилось! Троллям интересен сам процесс дёрганья за ниточки души, им кажется – возможно, совершенно справедливо, – что это и есть сама жизнь, которой им так не хватает.
