– Это Рина, – представил попутчицу Дон и спросил с улыбкой: – Ну что, я прошёл тест?
– Тёмный тип, да, – рассмеялся в ответ Джеф. – Из наших. Трубку?
– Не откажусь.
Пока Дон затягивался и кашлял, Керис развернулась в его сторону и с интересом принялась разглядывать, а когда сказочник возвращал трубку Джефу, потянулась навстречу и перехватила кисть. Одной рукой эльфийка выудила из неё трубку и тоже затянулась, а другой продолжала держать ладонь Дона, неторопливо разглаживая её большим пальцем. Выдохнув, эльфийка с минуту рассматривала линии на руке Дона, после чего они курили уже втроём.
Рина чувствовала себя крайне неловко. Происходило нечто очень обыденное, из чего она была почему-то исключена. И эльфов, и трубку она видела первый раз в жизни, самым знакомым из всей обстановки был сарай, но всё это вместе воспринималось как нечто само собой разумеющееся.
Счёт времени окончательно потерялся. Раньше – вне хлева (или без Дона) – время можно было отсчитывать, например, по репликам людей и по длительности молчания между ними, которое по достижении определённой границы становилось «неловким» и заполнялось болтовнёй. Обычный разговор длился не больше часа, чего хватало на обсуждение всех свежих деревенских сплетен.
Тут же стояла тишина, но одновременно происходило что-то беззвучное, помимо курения трубки, – и никого это не смущало.
– Почему тридцать лет? – прервала тишину Рина. И все тут же удивлённо повернулись в её сторону.
– Почему что? – переспросил Джеф.
– Вы курите трубку тридцать лет.
– Да! – подтвердил эльф.
– Но вам… лет тридцать пять? – неуверенно заявила Рина.
– Плохо сохранился, – печально сказал эльф.
– Я имею в виду, что вы делали до этого?
– До этого – капал в глаза слизь ватной жабы, лет десять. До этого – втирал в дёсны сушёных сверчков, лет восемнадцать. А ещё до этого – даже стыдно сказать.
– Так сколько вам лет?
– Больше пятидесяти восьми – это точно! – улыбнулся эльф.
– Это в собачьих годах, – подсказал Дон, из-за чего Керис не сдержалась и впервые за вечер закашлялась.
Происходил какой-то невидимый глазу и неслышимый уху разговор; иногда Рине казалось, что она понимает отдельные слова и улавливает жесты, но как только она пыталась ухватить происходящее, всё пропадало. Девушка вспомнила, как однажды ей снилось, что она читает книгу: страницы были полны мудрости, но каждая строчка оборачивалась вереницей букашек на бумаге, и смысл их можно было передать словами «что-то очень важное», но дальше этого дело не шло.
Остальные явно наслаждались происходящим; по крайней мере, они улыбались, никуда не спешили и были как бы все заодно. Девушке даже показалось, что они перемигиваются, и она начала пристально вглядываться в лица, но ничего такого не обнаружила.
– Обменяемся жёнами? – предложил Джеф, обращаясь к Дону. – Эй, ну кто-то же должен был это сказать! Керис просто менее болтлива. Сорок лет женат, из них сорок – на ней. В людских годах.
– Жаб надо иногда менять на сверчков, – подтвердил Дон и получил в награду восхищённый взгляд Керис, полный радостной злости. – Но Рина мне не жена.
– Оу. Надо же так обознаться! – охотно выразил сожаление Джеф.
– Что значит – обменяться жёнами?! – вспыхнула Рина.
– Господи, ты весь вечер так глазеешь на мою трубку, что это невозможно было не заметить. А эти жаба с гадюкой, – эльф махнул в сторону Дона и Керис, – точно общий язык найдут. Хотел бы я на это посмотреть – с обоюдного согласия сторон, разумеется!
