Под утро я иду домой, слушаю «Placebo» и вспоминаю Кристину. Я совершенно убит алкоголем и куревом, но порошок держит меня наплаву, отчего воспоминания, проносящиеся в голове, словно свежая горная река, становятся все более красочными. Я ощущаю их свежесть, как если бы это происходило со мной прямо сейчас. Как бы я сейчас хотел вернуться в то время… Серый «Вэст» и привкус водки с лимоном там, в Звездном городке…
Кристина… Мне часто становится трудно дышать, когда я вспоминаю ее и все, что нас связывало тогда. В прямом смысле у меня перехватывает дыхание, когда я ощущаю порой дуновение ветра, словно из нашего с ней времени, звуки оттуда, запахи прошлого, нашего с ней прошлого. Это было удивительное время. Мы были влюблены. Я был влюблен. Я и сейчас влюблен, хотя прошло уже столько времени. Сколько мне было тогда? Я ведь был совсем мальчишкой. Немало времени прошло с того момента, как я уехал от нее. Сбежал, испугался ответственности и перемен. Не захотел разделить ее внутренний мир и убеждения. Не захотел понять ее и поддержать…
Я вернулся, но было уже слишком поздно. С тех пор у меня было немало женщин, а еще Анечка и та чумовая девчонка в клубе «Blow Up», но тот маленький городок, крышу дома, окруженного лесом, «Дубовый Гаайъ», шуршащий в ушах ковром из желтых опавших листьев, свой коричневый плащ, «Дельфина» и девчонку в красной куртке у стелы с надписью «Звездный» мне не забыть никогда…
«Снаряд любви, как игла, утончен. Изящной линией делит небо…».
Я слышу голос Ильи Лагутенко, когда захожу к Степе в квартиру. Дверь не заперта, а в коридоре повсюду раскидана обувь и одежда. Я прохожу на кухню и здороваюсь со Степой и Джоном. Видно, что их тащит. Я улыбаюсь и ставлю на стол несколько бутылок пива. Парни рады меня видеть.
– Кайфуете понемногу, пацаны?
Я делаю огромный глоток из своей бутылки и закуриваю сигарету. Степа с Джоном крепко нарубились. Они сидят и втыкают в пол. Степа пытается открыть бутылку, но ничего не получается. Я помогаю ему, он делает глоток и кивает в знак благодарности. Затем я открываю вторую и протягиваю ее Джону. Он отпивает немного и улыбается мне. Я смотрю на кучу порошка в середине стола. Должно быть, около килограмма. Видимо, парни решили заценить товар, который собираются вскоре продать.
– Я зацеплю немного, дружище? – спрашиваю я, Степа кивает, и я делаю себе небольшую дозу, чтобы напаснуться через бутылку.
Я вдыхаю героиновый дым, и он почти сразу начинает цеплять. Сильный. Похоже, относительно чистый. Где это они вымутили такой товар?
«Мне под кожу бы, под кожу мне запустить дельфинов стаю…».
Через несколько минут меня убирает наглухо. Я оставляю Степу и Джона на кухне и ухожу, прихватив пиво, в надежде найти укромный уголок, чтобы переждать приход. У Степы большая трехкомнатная квартира, первая из комнат которой оборудована для выращивания травы. В эту оранжерею я и отправляюсь, падаю там на пол и наслаждаюсь волной прихода.
Обволакивающая нежность… девственный оргазм… чувство полной свободы, независимости от жизни, людей, привычек… абсолютная безмятежность… погружение в царство тишины… неповторимые сочетания немыслимых образов… необъяснимо-торжественных и спокойных, словно я смотрю фильм на старом черно-белом проекторе без звука… это нравится настолько сильно, насколько сильно и пугает…
«Режем мы полоски длинные, разветвляем, юность ставя крабам…».
