Квендель. Книга 1. Сумрачный лес - страница 7

– Гортензия происходит из прекрасной семьи. Она очень любит традиции и старинные обычаи. Только на днях я слышал, как она говорила Бедде: «Клянусь всеми трюфелями леса, эти Моттифорды превращают наш прекрасный праздник-карнавал в настоящий фарс! Пора вернуться к прежним традициям маскарада. Нужно обратиться в совет!»

Бульрих закрыл рот и замолчал. Трубка его погасла.

– Ну надо же… – искренне удивился Звентибольд. – А я думал, что наша милая Гортензия посещает только элегантные дамские приемы. Моя Тильда уже несколько лет надеется на приглашение… Но она, несомненно, обогатила бы совет устроителей. Я имею в виду Гортензию… С ее вкусом, прекрасными манерами и прочим… И она, конечно, внесла бы большой вклад. Знаешь, – он доверительно подмигнул кузену, – Самтфус-Кремплинги весьма неохотно жертвуют угощение из своих легендарных кладовых.

Внезапно он повернулся и перекинул ноги через стену, после чего с легким «шлеп!» плюхнулся на лужайку.

– Бульрих, старина, я очень обязан тебе за подсказку. Пожалуй, сделаю небольшой крюк через Зеленый Лог. Заскочу на чашку чая к одной весьма почтенной даме. От помощи отказываться никогда нельзя.

Бульрих чувствовал себя крайне неловко, но, по крайней мере, мог наконец уйти. Он очень надеялся, что Гортензии не будет дома, когда у ворот ее сада появится пышущий энтузиазмом Звентибольд. Между тем Биттерлинг затянулся трубкой и на прощание похлопал Бульриха по правому колену.

– Прощай, кузен, – сказал он и отвернулся, собираясь уходить. – Я передам от тебя привет Гортензии и расскажу, какой у нее внимательный сосед.

– Н-н-н-нет!!! – Бульрих чуть не упал со стены. – Я хотел сказать, – поспешно объяснил он, увидев перекошенное от изумления лицо кузена, – я хотел сказать, что ей не нужно знать, от кого ты обо всем услышал. Гортензия такая гордая, будет все отрицать, вот увидишь. – Он откашлялся и беспомощно взмахнул рукой. – Я просто хотел сделать ей приятное, вот и все. Ведь она так хочет внести посильный вклад…

– Понятно, – сказал Звентибольд, задумчиво почесывая за левым ухом черенком своей трубки. – Вижу, Бульрих, старина, все вижу… – И весело подмигнул.

Бульрих подумал, что это глупо, потому что не знал, как еще расценить озорную улыбку Звентибольда.

– Елки-поганки, – едва слышно пробормотал он и потянулся к холодной трубке.

Звентибольд шутливо погрозил ему указательным пальцем и рассмеялся. Бульрих угрюмо задумался, что же могло на него так подействовать. Вся эта история была крайне раздражающей и неприятной.

– Клянусь белым грибом, – сказал наконец на прощание кузен, являя собой образец понимания, – ты можешь рассчитывать на меня, лучший из Шаттенбартов. Я последую твоему совету. Ни слова Гортензии об одиноком старом барсуке. Ни слова! Прощай!

И прежде чем Бульрих успел что-то сказать в ответ, он стремительно зашагал по лугу в сторону Зеленого Лога. У подножия холма Звентибольд обернулся и помахал кузену. Бульрих помахал в ответ. Немного растерянный, он остался сидеть на том месте, где его только что оставил Биттерлинг.

Он правильно расслышал? Одинокий старый барсук? Бульрих презрительно фыркнул. Он уже меньше сожалел о том, что отправил своего дорогого кузена к Гортензии. Понятно, что барсуком кузен назвал именно его, Бульриха. Что ж, пусть поболтает с Гортензией, пусть перемоют ему косточки, раз уж сплетни о нем дошли до Звентибольда. И пусть! Лишь бы ему позволили осуществить дерзкие планы ради всеобщего блага… О да, в один прекрасный день об одиноком старом барсуке действительно будет что рассказать! Нечто неслыханное, удивительное, что заставит все женские сердца в Холмогорье трепетать в немом благоговении! Но ради этих золотых дней картографу из Зеленого Лога еще нужно поработать.