Дверь деликатно приоткрылась, в горницу проскользнул Михалыч: юркий и говорливый жилистый мужичонка, умеющий и руки применить на любое дело и язык имеющий хорошо подвешенный.
– Здорово, Витек, – Михалыч бесшумно плюхнулся на старый деревянный стул с гнутоклееной спинкой.
Бабушка Праксинья говорила, что стул еще из разграбленной барской усадьбы, но ей мало кто верил.
– Привет, Михалыч.
– Скучаешь?
– Ну так…
– Муторно? – Михалыч был смышлен и догадлив.
– Есть такое, – кивнул Витек.
– На танцы не пойдем? Дождь вроде затих.
Тащиться на танцы, вырывая из цепких объятий грязи усталые ноги и рискуя остаться без резиновых сапог, не улыбалось.
– Да ну их. По такой погоде будем мокрыми, как утки.
– У селезней потенция хорошая, – подмигнул Михалыч. – Как раз придем к крюковским утицам.
– И придем грязными, как свиньи.
– Хорошо, убедил. Тогда есть другое предложение – сходить к бабке Марье за капустной.
– Денег нет, а так не нальет, – вздохнул Витек.
– Нальет, – горячо заговорил Михалыч, – мы же не просто так, а авансом. Сегодня она нам нальет, а завтра мы еще капусты притащим.
– А если не притащим?
– Притащим, у Евтеича еще много «квазара». Ты и сам видел.
– Ладно, – подумав, решил Витек, – телевизор все равно не показывает, пошли к бабке.
Бабка Марья жила в некотором отдалении от деревни, в березовой роще, и хотя небо слегка прояснилось, Витек успел несколько раскаяться в своей скоропалительности, с ног до головы окаченный потоком дождевой воды с неосторожно задетых березок. Хитрый Михалыч предусмотрительно шел вторым и пострадал меньше.
– Говорят, Марья ведьма? – спросил Витек без всякой задней мысли, просто чтобы что-то спросить.
– Еще какая. Еще какая. Вот помню… – Михалыч замолчал и остановился.
– Ты чего? – оглянулся на него Витек.
– Там… – Михалыч тыкал пальцем в небо.
Витек опять оглянулся и попятился: по небу летели ступы!
– Шабаш! – парень аж присел. – К бабке Марье ведьмы слетаются!
– Какие ведьмы? – Михалыч быстро пришел в себя.
– В ступах…
– Это не ступы, это бочки. Эти, как их? Вспомнил! Пепелацы!
– Так что получается? Братья по разуму прилетели?
– Ну, – Михалыч закурил самокрутку, – получается.
– А чего не в Белый дом? – обычно не курящий на трезвую голову Витек протянул руку.
– Так в Америке же этот, кризис, Обама с Трампом устроили. Вот и прилетели инопланетники к нам, – Михалыч охотно поделился самокруткой и дал спички.
– Почему же тогда не в Кремль?
– Видать, бабки Марьи капуста и у инопланетян ценится. Все ж таки, братья по разуму.
Приятели переглянулись, чувствуя небывалый прилив гордости за малую родину и способную односельчанку.
– Вот оно как, вишь, решили поддержать отечественного производителя.
Витек закашлялся и вместе с дымом, проникшим в легкие, в мысли его проник червячок сомнения.
– Слышь, Михалыч, а если это вторжение?
– Ты чего? Какое еще вторжение? Кому надо в нашу глушь вторгаться?
– А если они уже всех захватили, а до нас только теперь добрались?
– Не знаю, – Михалыч задумчиво прикурил следующую самокрутку, – сомнительно как-то. Если бы было вторжение, то была бы паника, пожары там… – замолчал, глядя в сторону Крюкова.
Виталий посмотрел туда – в небо поднимались черные дымные столбы.
– Крюково горит?
– По ходу, да, – Михалыч затушил окурок о березовый ствол. – горит… Значит, – он решительно посмотрел на Витька, – вторжение. Что будем делать?
– Ты беги назад, народ поднимай, а я поближе подползу, рекогносцировку проведу.
