– Давай, – согласился Федя, ставя лопату и поднимая прислоненный к жерди ограды чехол.
Мы не спеша шли вдоль ограды, оглядываясь по сторонам. Федя шальными глазами посмотрел мне за спину. Я оглянулся и наткнулся еще на один взгляд – мутный. На столб ограды была насажена голова Пашки. Мутные глаза слепо смотрели сквозь залитые кровью очки в нашу сторону. Под столбом валялась погнутая борона с отломанными зубьями. Я вспомнил недавний разговор с мертвецом и почувствовал, как волосы встают дыбом.
– Голова, – наконец сказал Федя. – Может, это русалки его?..
– Когда щекочут, то голову не отрывают… – возразил я.
– Ну… это да… А если мавки? Он же говорил…
– Ну… не знаю…
– Он слишком много болтал, – раздался сзади приятный женский голос.
Мы с братом едва не подпрыгнули от неожиданности и резко развернулись. Перед нами стояла очень красивая молодая бледная женщина в светлом полотняном платье, с длинной перекинутой через плечо русой косой, вокруг которой громоздилась копна распущенных волос, вся обвешанная венками из ржи, веток и васильков. Руки, по локоть открытые короткими рукавами платья, были испачканы кровью.
– Это вы его? – подчеркнуто вежливо спросил Федя.
– Я, – смущенно улыбнулась женщина, показав красные зубы, и слизнула с левой ладони кровь Пашки. – Долго он от меня бегал, паршивец. Добегался.
– Понятно, – кивнул брат. – А, собственно говоря, за что?
– Я же сказала: болтал много.
– Тоже ясно, – опять кивнул Федя. – Длинный язык еще никого до добра не доводил. Скажи, Володя.
– Есть такое, – согласился я, слегка приоткрывая чехол.
– А вы что, – удивилась женщина, широко распахнув ярко-васильковые глаза с двойными желто-зелеными узкими зрачками. В глазах ее плясали наши с братом перевернутые вверх ногами отражения, – меня разве не боитесь?
Мы с Федей переглянулись.
– Совсем не боитесь? – улыбка женщины выцвела. – Нас положено бояться. – Теперь на месте улыбки проступил злобный оскал.
– Мы люди приезжие, – дипломатично выставил ладони вперед брат, – в ваши дела и разборки не лезем.
– Не боитесь?
– Мы сами по себе, – пожал я плечами. – Вам не мешаем.
– Я мавка!!! – взревела женщина. – Вы должны трепетать передо мной, черви!!!
– Тяжелый случай, – с сожалением вздохнул брат, тоже приоткрывая чехол.
– Можно сказать – клинический, – поддакнул я.
– Да я вас!!! – мавка сорвалась на визг и, угрожающе растопырив руки, медленно пошла на нас.
Я вырвал из спиннингового чехла карабин, Федя – ружье. Выстрелили мы практически одновременно. Картечь смачно шлепнулась в грудь, пуля карабина звонко вошла в череп. Мавка рухнула навзничь. Я, подойдя поближе, влепил контрольную пулю в голову сбоку, повыше уха, подыхающему мифологическому персонажу.
– Вот же дура, – Федя подобрал гильзы моего карабина. – Теперь из-за нее еще одну могилу копать придется.
– Бросим ее вместе с родителями и все дела, – предложил я.
– Думаешь?..
– А что тебя смущает?
– Вроде как они нам родные, а она чужая, – Федя задумчиво почесал затылок. – И вообще, она не человек… Хотя, – махнул рукой, – оно и ладно. Вместе закопаем. А с этим что будем делать? – показал на голову на столбе. – Тоже с ними закопаем?
– Нет, – я покачал головой. – Его же будут искать. Так?
– По идее – да.
– Значит, выкинем голову куда-нибудь подальше, чтобы на нас не подумали, и все дела.
– Ок, давай только сразу закапывать, – брат озабоченно посмотрел на темнеющее небо, – а то к вечеру сильный дождь обещали.
