Худой и высокий мужчина смотрел на меня с испугом.
– Добрый день, – я протянул ему руку, – очень приятно.
У него был темный цвет кожи, умные карие глаза и усталое лицо.
– Мне тоже очень приятно, – слегка поклонился он.
Пальцы мужчины были настолько сухими, что я испугался, что если слишком сильно пожму ему руку, то могу их сломать.
– Прошу, – я показал на стул напротив. – Присаживайтесь.
Он посмотрел куда-то в пол:
– Нет, я не хочу мешать.
У него был легкий акцент, но по-турецки он говорил очень правильно.
– Вы никому не помешаете, Медени-бей, – покачала головой Евгения. – Невзат здесь специально, чтобы с вами пообщаться.
Пожилой мужчина скромно уселся на стул, Евгения тоже присела рядом. Повисло молчание, которое пришлось разорвать мне:
– Так вы из Сирии сюда приехали, как я понимаю?
– Да, из Алеппо, – воодушевился он. – Я был переводчиком с турецкого… Учился в Анкаре, в университете Хаджеттепе… Переводил для официальных лиц, бизнесменов, приезжавших из Турции. Мой младший брат Эдхем жил в Латакии. Моя дочка Адевие тоже туда переехала, когда вышла замуж. Мы скучали друг без друга, но все же жили хорошо… А потом началась война, и все пошло прахом: теперь ни семьи, ни дома, ни родины… Мою дочку, брата, его жену убило одним взрывом. Они все прятались в одном доме, и всех убила одна ракета… – В глазах мужчины заблестели слезы, две капельки задрожали на кончиках длинных ресниц. – Ладно, не буду вас мучать пересказом собственной биографии. В итоге мы оказались в Турции.
Чтобы как-то разрядить напряжение, я с сочувствием в голосе произнес:
– Мы рады вас принимать здесь. Как вам у нас, все в порядке?
Он слегка заколебался, не будучи уверенным, стоит ли ему говорить правду или нет.
– Все в порядке. Вернее, все было в порядке… А потом мы потеряли Фаххара…
Я не понял, кого он имеет в виду:
– Фаххара?
– Фаххар – это второй сын моего младшего брата Эдхема. После смерти родителей мы забрали его к себе. Кроме меня, он единственный мужчина в семье.
Я показал взглядом на игравшую в догонялки девочку:
– Он брат Азез?
Медени перевел свои печальные глаза на малышку:
– Да, Фаххар ее старший брат, у них большая разница в возрасте.
Евгения внимательно слушала старого сирийца.
– До чего же правильно вы поступили, когда взяли к себе племянников, – произнесла она восхищенно. – Вам за такое стоит руки целовать, Медени-бей. Вы удивительный человек.
Его худая спина сгорбилась.
– Ну что вы, все это по воле Аллаха. Он повелевает, а мы лишь исполняем.
Мы начали отходить от темы, и требовалось вернуть ее в прежнее русло:
– Так что же с Фаххаром? Что с ним случилось?
Медени-бей пару раз сглотнул:
– Фаххар, наш Фаххар пропал. Вышел утром из дома и не вернулся.
Слезы помешали ему говорить. Мы с Евгенией переглянулись, ни у кого из нас не хватало смелости возобновить разговор. Дали мужчине немного проплакаться, справиться со своим горем. Это долго не продлилось, и вскоре он, шмыгнув носом, поднял голову.
– Прошу прощения… Все и так сложно, а тут это еще навалилось. До чего же сложно сыну человеческому жить в этом дольнем мире…
Я протянул ему стакан воды:
– Выпейте, поможет.
– Спасибо, – ответил он с благодарностью. – Большое спасибо.
Он вытер слезы тыльной стороной сухой ладони и продолжил говорить:
– Три дня… Фаххар пропал три дня назад.
Вот и все. Снова замолк.
– И никаких вестей от него?
– Нет, ничего. Ему тринадцать лет… Очень умный и очень воспитанный мальчик. Он недавно нашел работу в кондитерской в Шишли
