Ласточкин крик - страница 35

– Вы ходили в кондитерскую? Что там говорят?

Его задел мой вопрос, и он слегка повысил голос:

– А как я мог не пойти? Сразу же, в первый вечер. Поговорил с хозяином. Тот очень удивился. Потому что тем же утром Фаххар ему позвонил, сказал, что заболел и на работу не придет, останется дома. Но мы его так и не дождались ни тем вечером, ни следующей ночью.

– Вы обращались в полицию?

Легкая обида на его лице сменилась агрессией:

– Конечно, обращался! Они меня выслушали, записали мои показания. Сказали: «Если что-то узнаем, позвоним». Но день прошел – звонка не было, второй день прошел – снова не звонят. Я опять пошел в участок. «Не волнуйтесь, мы занимаемся вашим делом, – сказали они, – но пока безрезультатно». Мы не знаем, что нам делать. Пытаемся говорить с разными людьми, но они нам не верят, думают, что мы жалость к себе пытаемся вызвать, денег выпросить… А мы просто переживаем за нашего ребенка…

Мне нечего было сказать, и я предпочел сосредоточиться на главном:

– Вы разговаривали с друзьями Фаххара? Он, возможно, мог уехать из Стамбула. Например, попробовать через Грецию прорваться в Евросоюз.

Щеки Медени вздрогнули, лицо сморщилось:

– Нет, Фаххар бы так не поступил. Если бы уехал, то точно предупредил бы нас. Мы в очень большой беде… пожалуйста, ради Аллаха, помогите нам!

Глаза мужчины снова наполнились слезами.

– Все в порядке, Медени-бей, – постарался я его успокоить, – не накручивайте себя, он мог, например, пойти в те места, о которых вы не знаете, например, к какому-нибудь приятелю. Но мы все узнаем, не волнуйтесь, сейчас я позвоню коллеге.

Я набрал номер Мюнира, но тот не ответил. Я снова повернулся к Медени:

– Выключен. Потом еще наберу. И как только что-то узнаю, сразу свяжусь с вами.

Сириец попытался в знак признательности поцеловать мне руку, но я отдернул ее. Рассыпавшись в благодарностях, он вернулся к столу, где сидели его родственники.

– Ты должен найти Фаххара, – произнесла Евгения. Ее глаза увлажнились, но тон был решительным. – Ты должен найти племянника Медени-бея. Куда в таком возрасте может пропасть парень?

У меня было много вариантов ответов, и, к сожалению, почти все они ничего хорошего не предвещали. Поэтому я просто попытался успокоить ее:

– Не волнуйся, Евгения. Не волнуйся, я найду мальчишку. Обещаю тебе, я выясню, что произошло.

У дверей дома меня встретил Бахтияр, будто бы и не замечавший жары. Пес поднялся с земли и завилял хвостом. Стоило мне выйти из машины, как он вразвалочку подошел поближе и беспардонно потерся о штанину. Я погладил его по мягкой шерстяной голове.

– Привет, Бахтияр! Как дела, дружок?

Пес уперся мне в ногу лбом. Он уже забыл, что случилось вчера, – мы снова были друзьями.

Любимец квартала покрутился вокруг меня, видимо, предлагая поиграть, но у меня не было на это сил.

– Прости, дорогой, уж очень я устал. Давай в следующий раз.

Он посмотрел на меня так, будто хотел сказать: «Эх, ну да ладно, ничего страшного», и вновь растянулся на земле слушать тихое бормотание моих соседей, которые, стремясь поймать хоть какую-то прохладу, коротали ночь на балконе.

Дома меня встретило знакомое тиканье. Я бросил взгляд на старые напольные отцовские часы, стоявшие под лестницей: 00:37, не так уж и поздно. У Евгении я надолго не задержался – после разговора с Медени-беем у нас у обоих пропало все настроение, даже ракы и мезе потеряли свой вкус. К тому же на меня накатила дикая усталость. Евгения видела, в каком я состоянии, но все равно попросила остаться. Я сказал, что не смогу, и она отпустила меня, заставив перед уходом выпить собственноручно сваренный кофе.