В ту ночь ей приснилась какая-то ерунда. Будто бы она гуляла по красивым, украшенным золотом и цветами комнатам огромного дома. Вокруг были колонны, мраморные статуи и зеркала, много зеркал. В отражении она видела какое-то яркое разноцветное пятно, проплывающее мимо. Ей было хорошо и спокойно, но потом она услышала детский плач. Она пошла на этот звук и оказалась в красивой спальне с тяжелыми бардовыми занавесами на окнах, тканными обоями, расшитыми золотом и огромной периной на постели с красным балдахином. Посреди спальни стояла детская кроватка, укрытая розовым шелком. В ней плакал ребенок. А рядом сидела женщина в черном платье и чепце с белым кружевом.
– Что за крик? – спросила Эли.
– Снова горячка. – сказала женщина. – Уже послали за доктором. Надо бы сообщить королеве. Но как оставишь малышку одну в таком состоянии?
– И что же некого послать за ней?
– Некого. Здесь только стража. Остальные разыскивают доктора и готовят ванну с травами.
Истошный крик становился просто невыносим.
– Пусть она замолчит. – сказала Эли, невольно сдвинув брови, – Этакий ор будет слышно даже из моей любимой гостиной.
– Она не замолчит, если не позвать ее мать. Только у нее на руках, она затихает. А королева сейчас в тронном зале, участвует в приеме иностранных послов.
– Ну сходи за ней. Я побуду здесь. Но только минуту.
Женщина покинула комнату практически бегом. Эли осталась наедине с маленьким орущим существом. Это ее ужасно раздражало. Она встала рядом с кроваткой и посмотрела на красное от слез лицо младенца, завернутого в розовую ткань. Не смотря на недовольство, в душе ее шевельнулось что-то похожее на теплоту. Она протянула руки и взяла ребенка на руки.
– Ну не плачь, маленькая, баю-бай. Закрывай глазки и засыпай. Во сне и болезнь пройдет. И дядя доктор скоро придет. – Она покачала ее на руках. – И что я делаю? – с раздражением сказала она, но не могла остановиться.
Послышался топот ног. В комнату забежала девочка в красивом платье в оборочках и светлыми кудрями. Дверь за ней так захлопнулась, что чудом не развалилась от такого удара. Ребенок начал вопить еще сильнее, а вошедшая девочка, взволнованно уставилась на это зрелище.
– Она снова плачет! Я так боюсь, когда она плачет! – воскликнула она.
Эли бросила на нее недовольный взгляд.
– Чем причитать, лучше бы разыскала свою мать, да побыстрее. А то нянька, наверное, заблудилась где-то по дороге. А я должна тут успокаивать эту малявку, будто я прислуга какая-нибудь.
– Не злись. Сейчас я ее найду.
Девочка метнулась к двери. Но тут же прибежала обратно.
– Дверь не открывается.
– Конечно. Ты ее захлопнула так, что весь дворец слышал. Наверное, замок сломала.
– Что теперь будет?
– Ничего. Кричи охрану. Я не собираюсь тут сидеть целый день.
Эли говорила все это, чувствуя нарастающую злобу, но не прекращала укачивать младенца в своих руках. По резкому запаху она вдруг поняла, что надо бы сменить пеленки.
– Только не это… – произнесла она, поморщившись. Но делать нечего, иначе крик никогда не прекратится. Эли послала девочку за чистой одеждой для младенца. Нехотя переодела ребенка и сунула грязные пеленки в руки своей помощницы.
– На, выброси.
Девочка сделала недовольное лицо, но все же послушалась и куда-то ушла. Через несколько минут воцарилась блаженная тишина, когда ребенок перестал плакать и заснул. Эли вместе с девочкой сидели рядом с кроваткой и смотрели на лежащий в ней розовый сверток. Какое чудо этот ребенок. Эли знала, что это девочка. И знала, что она постоянно болеет чем-то. Чуть ли не с самого рождения. Она не понимала, почему так и смотрела на нее даже с некоторой жалостью. За дверями слышался шум и чьи-то голоса. Один – мужской, а второй – женский. Очень знакомые голоса, но Эли никак не могла вспомнить, кому же они принадлежат.
