— Не нужно боятся, — Гордон успокаивающе погладил по волосам, — обычная формальность. Питер, — обратился он к мужчине в белом, — в порядке, я подержу ее.
Вас когда-нибудь прилюдно унижали? Мне довелось испытать всю гамму ощущений. Омерзительное чувство, когда тебя ощупывают, даже залезают под юбку, спасибо, белье не стаскивают, а то с инквизитора сталось попросить проверить девственность. Чужие прикосновения казались омерзительными, а я сама — грязной. Одно радовало, Гордон не смотрел, крепко держал, но отвел глаза. А я, наоборот, не сводила взгляда с ссадины на его щеке. Жаль, не выколола глаза, может, тогда инквизитор рассвирепел бы и убил там, в кабинете.
— Это не моя прихоть, таков порядок, — словно оправдывался Гордон. — Вы могли скрыть оружие, артефакты или некие знаки на теле.
Оружие! Хотелось нервно расхохотаться. Если бы я прихватила нечто подобное, мы бы не встретились.
— Ничего, — закончив, разочарованно сообщил Питер. — Ледяная ведьма, и только. Чистая, ухоженная.
Палач вопросительно покосился на старшего следователя. Сердце ухнуло в пятки. Неужели просил дозволения развлечься? Оказалось, Питер жалел. Мол, девочка еще, зачем ее? Не лучше ли просто поговорить?
— Сегодня ничего серьезного, — распорядился Гордон.
Палач с облегчением выдохнул. Приятно, когда представитель страшной профессии симпатизирует тебе, и неприятно, когда тебя ведут в пыточную. Я отчаянно сопротивлялась, повиснув на руках мужчин. Уже не плакала, не упрашивала, но в глубине души надеялась, они не причинят вреда.
— Ваше будущее. — Гордон обвел рукой комнату страха.
Лучше бы я закрыла глаза! Инквизитор остановился у стойки с различными кнутами, палками и плетьми. В ушах стоял, который они издавали. Не здесь, в пыточной, в прежней жизни. Тело вздрагивало от предвкушения боли. А вот и лежак для истязаний. Напротив — дыба и множество приспособлений, назначения которых я не знала и знать не хотела. Меня усадили на одно из них, по виду обычное кресло, но стоило палачу нажать особый рычаг, как ремни надежно зафиксировали конечности. Дернулась, силясь вырваться, разумеется, напрасно. Паника стремительно захлестнула разум, вытеснив все мысли, кроме одной: «Я не хочу умирать, не трогайте меня!»
Сетуя, что приходится калечить такую красавицу, палач ненадолго нас покинул.
— Ну, — лениво осведомился Гордон, — вы по-прежнему отрицаете свою вину?
Он смотрел куда-то поверх моей головы и, казалось, мало интересовался происходящим.
— Да, и позвольте мне доказать невиновность! — с мольбой посмотрела на погрузившегося в собственные думы инквизитора. — Проведите нормальное следствие!
— Обязательно, — рассеянно пообещал Гордон.
Дорого бы дала, чтобы проникнуть в его мысли! То ли он прикидывал, куда повесить очередную почетную грамоту, то ли гадал, кто еще мог убить Анаиса Клета. Во второе верилось слабо, поэтому удивилась, когда инквизитор неожиданно предложил съездить в Перекоп.
— Считайте, у меня хорошее настроение, госпожа Рур. Я не привык верить ведьмам на слово, но вы производите впечатление честной девицы. Не всякая осмелилась бы поднять на меня руку, — усмехнулся он и велел возвратившемуся палачу снять путы. — Наоборот, большинство женщин пыталось бы соблазнить, кокетничали. В крайнем случае валялись бы в ногах и слезно просили о пощаде. Даю две недели на то, чтобы опровергнуть причастность к убийству Анаиса Клета. Справитесь, принесу свои извинения, нет, ответите по всей строгости закона. Увы, пока вы единственная подозреваемая, пусть без мотива, но я его найду.
