– А что тогда?
– Сам подумай! – предложил Манул, но ответил за Кутыптэ: – Без еды! Без еды ты далеко не уйдёшь. Еда и сон – вот самые важные вещи в жизни. Уж мы-то, манулы, знаем в этом толк.
Зазвучал трескучий голос идола:
– Дай мне то, без чего ты не можешь идти дальше!
– Ну, – подтвердил Манул. – Что я тебе говорю?
– Зачем деревяшке еда? – усомнился Кутыптэ. – Да и как мы потом сами без еды?
– Я что-нибудь нам раздобуду, – успокоил Манул. – Я же охотник, не забыл?
И Манул принял гордую позу. Это не убедило Кутыптэ:
– С раненой лапой?
Манул прищурился.
– Хочешь – отдай ему зуб.
И отвернулся. Кутыптэ нерешительно снял мешок и полез за съестными припасами. А осталось их совсем немного.
– Всё отдать?
Манул кивнул:
– Отдавай всё. Надо его хорошенечко задобрить.
Кутыптэ без охоты выложил припасы на ладонь идола.
– И что теперь? – спросил он. – Мы можем пройти?
Истукан закрыл горящие глаза и ничего не ответил. Припасы в его ладонях зажглись синим пламенем и рассыпались в серебряную пыль. Идол погас. Всё стихло.
Кутыптэ и Манул постояли молча.
– Как думаешь, – начал Кутыптэ шёпотом, – это значит «да»?
– Есть только один способ проверить.
Манул поднял жёлтые глаза на Кутыптэ.
– Только на этот раз, пожалуй, ты идёшь первый. У меня до сих пор голова кругом. Два раза сегодня летал. А я манул, понимаешь? Не птичка там какая-нибудь невеличка.
Манул усмехнулся, но на лице Кутыптэ не возникло и тени улыбки. Мальчик сдвинул брови и шагнул мимо умолкшего идола. Сделав шаг, остановился. Затем снова шагнул и опять замер.
– Путь свободен? – в нетерпении спросил Манул и шагнул следом.
Но стоило им двинуться, как по левую руку голубыми огнями вспыхнул ещё один истукан. Он был чуть завален, его тело расколола трещина. Выглядел он иначе: это тоже был мужчина, но уже не старец, а, похоже, воин. Одну руку он держал на рукояти меча, а вторую протянул ладонью вверх для подношения.
Кутыптэ решительно подошёл к нему и спросил, сам поражаясь своей дерзости:
– А тебе что надо? Или угощение не понравилось?
Идол медленно моргнул.
– Дай мне то, без чего ты не можешь идти дальше, – молвил он, глядя в пустоту.
– Нет у нас больше еды! – вскричал Манул. – Твой сородич всё отобрал!
– То, что греет тебя в зимнюю стужу, – добавил идол, не обращая внимания на Манула.
– Выходит, насчёт еды мы ошиблись? – воскликнул Кутыптэ – Ему было нужно другое?
– Думаешь, поэтому первый чурбан погас?
– Не знаю… Без чего я не могу идти дальше и что меня греет?
– Твоя штуковина, – Манул указал лапой на ожерелье. – Это ж яснее ясного! Без неё ты бы давно замёрз!
Кутыптэ замотал головой.
– Я не могу это снять, пока не найду сестру. Я пробовал.
– Тогда о чём он просит?
Вместо ответа мальчик сбросил пустой мешок в снег и расстегнул тулуп.
– Что ты делаешь? – не понял Манул.
– Моя одежда. Она меня греет. Он её просит.
Манул фыркнул:
– Ладно мы, манулы, рождаемся в бесподобной тёплой шубе, но если ты снимешь свою, мигом превратишься в ледышку!
– А иначе он не пустит! Нельзя терять время! Темнеет!
– Ты точно рассудка лишился! – застонал Манул.
Но Кутыптэ не слушал. Он стянул рукавицы, вытряхнул зуб Ирики на ладонь и положил рукавицы на ладонь истукана.
– Держи пока это, – сказал он, а сам нагнулся сунуть зуб в опустевший мешок.
После чего стянул с себя тулуп.
– Смотри! – воскликнул Манул.
Кутыптэ обернулся к идолу. Рукавицы рассыпались той же серебряной пылью, как и съестные припасы. Идол закрыл глаза и замер.
