– Ну вот, довёл ребёнка до слёз.
Фонарщик печально взглянул на неё, а затем сказал:
– Слезы, что застилают тебе глаза, не дают видеть красоту этого мира.
Кутыптэ поднял на него взгляд.
– Какую ещё красоту?
И шмыгнул носом.
– Мою сестру украла ведьма, тётя Маруна прогнала меня ночью за дверь, а друг превратился в дерево. Не видит меня, не слышит и не разговаривает. И не знает, как он мне сейчас нужен! Что же тут красивого? Я совсем один!
Кутыптэ отодвинул от себя тарелку с недоеденной кашей. Старик присел за стол.
– Ты никогда не бываешь совсем один. С тобой всегда есть ты.
Он помолчал.
– Да и в Особый лес можно попасть не только через Особое дерево.
Кутыптэ посмотрел на старичка и снова шмыгнул. А тот продолжал:
– Есть ещё путь по воде и по воздуху.
– Он вот отвечает за наземный путь, – уточнила Кукушка.
Взгляд Кутыптэ вспыхнул надеждой. Он утёр нос и оставил на щеке чёрный след от уголька, который недавно держал в руке.
– Значит, есть ещё двое таких фонарщиков?
Старичок кивнул:
– Порядка ради уточню: Смотритель маяка и Погонщик облаков.
– Другими путями попасть в Особый лес невозможно, – добавила Кукушка, совсем без ехидства на этот раз, но всё так же хрипло.
– Три дороги, три пути, трое врат, – заключил старичок.
– Я найду их! – воскликнул Кутыптэ.
Фонарщик заметил чёрный штрих на его щеке, улыбнулся и протянул руку, чтобы вытереть. Кутыптэ сделалось щекотно.
– Доешь сначала.
Фонарщик подвинул к нему тарелку. Кутыптэ с удвоенной силой набросился на остатки завтрака.
– Ну так что, всё ещё хочешь узнать тайну своего имени? – спросил Фонарщик, и в уголках его глаз сложились лукавые морщинки.
Кутыптэ кивнул. Фонарщик добавил ему ещё каши и ответил:
– Вот смотри: «тып» – это мужчина. «Ку» – маленький. Маленький мужчина, кутып – это мальчик.
– А «тэ»? Что значит «тэ»?
Фонарщик затянулся от курительной трубки и выпустил густое облако дыма, в котором на мгновенье скрылось его лицо.
– Ну не тяни! – поторопила Кукушка. – Мне тоже интересно!
– Особый. Не такой, как все, – ответил он. – Особенный мальчик. Понимаешь?
– Особый, – с важным видом протянула Кукушка.
– Тебе этого разве никто не говорил? – спросил Фонарщик.
Кутыптэ замотал головой. Но внезапно он оживился:
– А Ирика? Что значит Ирика?
– Звенящий ручей, – без промедления ответил Фонарщик.
Кутыптэ заулыбался. А ведь и вправду. Она так звонко смеётся. Но вдруг он стал серьёзным и внимательно посмотрел в глаза старика.
– А что значит Гыр-Пыбра?
Взгляд Фонарщика забегал, сам он засуетился, торопливо вытряхнул пепел из трубки, спрятал её в карман, и пробормотал:
– Я собрал тебе тут немного еды в дорогу. Если хочешь продолжить поиски, надо торопиться. Да и друзья твои уже заждались.
Он потянулся к полке и взял оттуда прозрачную банку, в которой кружились знакомые Кутыптэ синие огоньки.
– Не друзья они мне, – Кутыптэ бросил на банку презрительный взгляд.
– Ну как же не друзья? – усмехнулся Фонарщик и открыл крышку.
Огоньки вылетели наружу и закружились вокруг Кутыптэ. Он с опаской на них поглядывал.
– Смотри, как они тебе рады. Если бы не они…
И он рассказал, что огоньки мелькали у его окна, как стайка светлячков, и поманили за собой. А когда он вышел за дверь, то понеслись вдаль, где в снегу лицом вниз лежал обессилевший Кутыптэ, и метель превращала его в маленький белый холмик.
– Если бы не они, ты бы давно замёрз. И даже эти штуки тебя бы не согрели.
