– А если там… оно? – тихо спросила Лена. Ее глаза были полы ужасом, глядя в черноту. – То, что бормотало? То, что тащили? Мы войдем… и не выйдем. Никогда.
– Если там оно, – Картер хмуро посмотрел на пистолет, – то у меня есть шесть шансов сказать ему привет. А у вас, доктор? – он кивнул на Элис. – Скальпель? Пробирка? У вас, профессор? – он повернулся к Финчу. – Лекция о древних? Нам нужны стены, крыша и шанс согреться! Все остальное – роскошь для мертвых!
Алексей видел отчаяние в глазах Элис, холодный расчет Мики, иссушающий страх Лены, лихорадочную надежду Финча и непоколебимую, звериную решимость Картера. Он сам чувствовал ледяную дрожь, пробирающую до костей. Каждый нерв кричал об опасности, исходящей от этого черного портала. Но Картер был прав. Снаружи – гарантированная смерть. Внутри… неизвестность. Возможно, смерть еще более страшная. Но возможно… шанс.
Он посмотрел на Финча. Старик едва стоял, его губы посинели. Еще час на этом ветру – и профессор умрет. Лена вот-вот сломается. Батареи фонарей садились. Силы таяли.
Выбор. Между двумя видами гибели. Или между гибелью и кошмаром.
Алексей Петров, гляциолог, глава погибшей экспедиции, сделал глубокий вдох. Воздух обжег легкие. Он посмотрел в черный зев, который мог быть вратами в ад, и произнес, пересиливая собственный страх, голосом, который должен был звучать как команда, а прозвучал как приговор:
– Готовьте фонари. Проверьте оружие, капитан. Мика, Элис – поддерживайте профессора. Лена… держись рядом со мной. – Он сделал шаг вперед, к черной бездне. – Мы входим.
Картер хмыкнул, одобрительно или презрительно – было не разобрать. Он первым шагнул за порог, растворившись в тьме на пару мгновений, пока не вспыхнул его фонарь, слабый желтый глазок в бесконечной черноте. За ним, шатаясь, повели Финча Элис и Мика. Лена схватилась за рукав Алексея, ее пальцы вцепились мертвой хваткой.
Алексей бросил последний взгляд на белый, ревущий ад Антарктиды. На бескрайнюю пустоту, которая уже начала заметать их следы. На этом месте не останется ничего. Ни памяти, ни надежды. Только лед и ветер.
Он развернулся и шагнул за черту. Холод снаружи сменился другим холодом – внутренним, древним, идущим из самих камней. Тьма сомкнулась за ними, поглощая последний отсвет белого дня. Фонари выхватывали лишь крошечные островки черного пола и стен, уходящих ввысь и вглубь. Воздух пахнул пылью веков и чем-то еще… металлическим, электрическим, чужим.
Они вошли. В Город Мертвых Камней. В Ледяные Врата Ада. Шагнули из одного кошмара – в другой. И тьма, ждавшая их миллионы лет, встретила их безмолвным, всепоглощающим молчанием.
Глава 2: Город Мертвых Камней
Тьма поглотила их целиком. Звуки внешнего мира – бешеный вой ветра, скрежет снега под ногами, собственное тяжелое дыхание – отсеклись, как ножом. Наступила тишина. Не просто отсутствие звука, а абсолютная тишина, густая и давящая, как вата в ушах. Их фонари, уже не конкурируя со слепящей белизной снаружи, внезапно показались ярче, но их лучи упирались в черную бездну, не в силах пробить ее дальше нескольких метров. Свет не рассеивался, не отражался – он вяз в этой непроглядной тьме, словно поглощаемый жидкой смолой.
Первым ощущением был холод. Но не антарктический, пронизывающий до костей ветром. Этот холод шел изнутри. От стен, от пола, от самого воздуха. Сухой, безжизненный, древний. Он пробирал сквозь термокостюмы иначе – не обжигал кожу, а высасывал тепло изнутри, заставляя внутренности сжиматься. Воздух был неподвижен и пахнул пылью, озоном и чем-то еще… металлическим, чужим, как запах крови, но не крови.
