Артём должен объясниться!
Мороз щипал щёки, мягкий снег рассыпался под ногами. Прохожие спешили домой, но чем ближе я подходила к частному элитному дому на набережной, тем меньше становилось людей. Последние несколько минут я шла в одиночестве в полной тишине.
Я остановилась перед кирпичным забором и отдышалась. Пока шла, рой мыслей непрестанно жужжал в голове, я прокручивала наш будущий диалог – свои вопросы, его ответы. Я всячески пыталась найти причину, почему он так поступил со мной. Но ничего толкового не приходило в голову.
Я достала телефон и набрала его номер. Пусть сам ответит.
Первый вызов остался неотвеченным, второй. После третьего я всё-таки собралась нажать кнопку звонка возле железной калитки.
В это время послышались тяжелые шаги, калитка отворилась, и я встретилась с обжигающим холодом карих глаз.
На лице Артёма не было удивления. Он знал, что я приду.
Исходящая от него волна злости и недовольства лишила меня возможности двигаться.
Некоторое время мы смотрели друг на друга и слушали вязкую тишину, окутавшую нас. Артём плотно сомкнул губы, на скулах проступили желваки. Он смотрел в упор, тяжело и напряжённо, и даже не моргал. Тёмный омут его глаз затягивал, но он был такой же холодный и опасный, как прорубь.
В лёгкой куртке на распашку, он казался неподвластным стихии. Свет от уличного фонаря удачно падал на него: на его коже не было ни единой мурашки. Он не ёжился и не кутался в одежду, в отличие от меня, и походил на мраморный обелиск.
Только ветер слегка шевелил его волосы, и холодные искры снега мерцали в его глазах. Мой взгляд скользнул по обнажённой шее.
Я выдохнула, едва удерживаясь от того, чтобы броситься обнимать Артёма. Сперва мне нужны ответы.
– Почему ты не общаешься со мной? – я разрушила молчание.
Мне пришлось ждать, потому что он не торопился отвечать.
– А должен? – Парень, наконец, отмер. Его равнодушный и властный голос царапал.
Артём сунул руки в карманы светлых джинсов и выпрямился. Его лицо оставалось абсолютно бесстрастным. Чужим. Я не узнала того парня, которого знала ещё вчера. Не находила в его глазах тепла.
Сердце зашлось в бешеном ритме, предчувствуя неминуемую панику. Внутри образовалась глухая пустота. Я протолкнула ком в горле, чтобы снова обрести способность говорить.
– А как же мы? Я думала, что мы вместе… тот поцелуй… ты же…
У меня застучало в висках, и я перестала слышать собственный голос – настолько я нервничала. Под его взглядом вся моя уверенность испарилась.
– Ничего не было. Вспомни, кто кого целовал, – сухой голос Артёма пробирал до дрожи.
Я нахмурилась, не понимая, к чему он ведёт. А парень меланхолично смотрел на меня, будто на что-то неинтересное.
– Не я тебя. Ты сама меня целовала. Ты всегда бегала за мной.
Слова острыми ледяными лезвиями попали точно в сердце, нанося смертельную рану.
Затылок, позвоночник, лопатки, плечи. Всё обдало холодом. Меня обхватили цепкие когти мороза и страха. Не могла пошевелиться. Как будто анестезия начала распространятся по телу.
Сковывала льдом.
По позвоночнику спустилась к пояснице.
Пошла ниже – бёдра, икры. Все, я парализована. В ушах был слышен только грохот сердца, оно ещё трепыхалось в надежде выжить.
Я медленно истекала кровью, терпя боль. В груди жгло, и я никак не могла сделать вдох. Чёрный пепел сгоревшей надежды отзывался на языке неприятным горьким вкусом.
Жёсткие слова из его уст били наотмашь, забирая с собой частички меня. Вырывая из груди сердце, чтобы не чувствовала. Забирая с собой. Но он ошибался. Оно уже было его.
