Неужели он просто играл со мной? Поиграл и так легко оттолкнул? Ради чего? Чтобы не приставала с инициацией? Всё дело в ней?
От зимнего румянца на щеках наверняка не осталось и следа – я уверена, что побледнела и ничем сейчас не отличалась от свежего снега, выпавшего днём.
Жаль только, что защитная анестезия в виде гормонов, вырабатываемых при страхе и шоке, слишком кратковременная.
– Но я… чувствовала твою… нежность… – выдавила из себя.
– Тебе показалось. Я просто повёл себя вежливо, – безразлично ответил он.
– Давать себя целовать ты называешь вежливостью? Ты дал мне надежду, – запальчиво зашептала я.
Артём не ответил и непроницаемым взглядом, который я не могла разобрать, уставился на мою руку – на то место, где до сих пор оставался плохо заживающий шрам, который я тщательно от всех скрывала.
На миг мне показалось, что в его взгляде промелькнула неподдельная тревога.
– Антипова… – вздохнул он, – я тебе ничего не давал и ничего не обещал.
Его голос звучал глухо и как будто не принадлежал ему. Артём отвёл взгляд.
– Почему ты меня отвергаешь? Это из-за просьбы инициировать меня? Какое твоё неписаное правило я нарушила?! – выкрикнула я, теряя самообладание.
Артём окинул меня медленным взглядом. Обошёл и набрал чей-то номер. Но я успела разглядеть фотографию Виктории на аватарке на экране его мобильного.
– Скоро буду, – сказал он ей и нажал кнопку на брелоке сигнализации.
– Мне страшно. После всего случившегося. Я боюсь, а ты меня бросаешь, – воскликнула я и шагнула к нему, когда он уже открыл дверь машины.
Артём остановился на секунду, но не обернулся.
– Мне тоже, – тихо ответил он.
– Кто я для тебя? Кто я в твоём мире? – требовательно спросила я, на что парень повернул голову и смерил меня долгим взглядом с высоты своего роста. Между нами установилась напряжённая тишина, даже воздух стал плотным и тяжёлым.
Артём упрямо молчал. А я замерла, догадываясь, о чём он молчит.
Я никто.
Никогда кем-то не была и никогда не буду.
Реальность пошатнулась, а откуда-то сверху посыпались осколки умершей надежды. Снова стало зябко.
Рука дрогнула, желая дотронуться до него, но я не сделала этого. Опустила. Я для него никто. Между нами ничего не было и не могло быть.
Так же, как и с Агнией. А со мной вообще лучше не связываться.
Артём отвернулся и сел в машину. Я не стала его задерживать. Мне всё стало предельно ясно.
В другой момент я бы, возможно, побежала за ним, нагло залезла в машину и заняла место рядом с ним. Но не сегодня: на этот раз у меня не осталось сил. Ни на что больше не осталось.
Взревел мотор и, выбрасывая снег из-под колёс, машина сорвалась с места. Только я не слышала ничего и не шевелилась. В горле запершило, а дыхание перехватило от обиды и бессилия.
– Да что я сделала?.. – виновато спросила я, глядя на красные удаляющиеся огни. Слова не шли, голос стал сиплым.
Когда они исчезли за поворотом, я не выдержала и опустилась на корточки. Из груди вырвался сдавленный вой.
За что?! За что он так со мной?!
Слёзы застилали глаза, обжигали прохладные щёки. Я вскинула голову. На небосводе не было видно ни звёздочки, как не было ни единой искры надежды на нас. На наши отношения.
Никогда и не было!
Я наивно позволила себе думать, что между нами что-то большее, чем просто симпатия. Что мои чувства взаимны. Но самым невыносимым было понимание, что моё сердце все ещё принадлежит ему. И будет принадлежать всегда. И вряд ли кто-то другой сможет заполучить хоть частичку его.
