Особую любовь Прохора завоевали кулинарные изделия из теста наподобие галушек. Если на Украине, в основном, варили галушки с добавлением картофеля, то пермяки лепили «пельнян», то бишь, «мясное ухо». В пельнян добавляли мясо и грибы, что делало его очень питательным и сытным блюдом. Вся провизия была разложена порционно в деревянные туеса и мешочки, для того, чтобы быстро разогреть порцию и не терять много времени на приготовление еды. К вечеру 6 декабря всё было приготовлено.
Алексей с Прохором устроили в «пенале» небольшое «совещание». Алексей ходил из одного конца в другой, держа в руке саблю. Прохор сидел на полати, положив голову на ладони. Некоторые вещи не давали ему покоя.
– А если мы, значит, даже до туда не дойдем, ну и нас хвать, где-нибудь порешат? Дело это не трудное, в лесу есть, где спрятать. – Прохор вопросительно посмотрел на Алексея.
Алексей, давно привыкший к такому бурчанию, возразил:
– Больше людей мы всё равно не соберём. Те, кто согласился идти с нами, знают, что может ждать их впереди. И ты тоже знаешь.
– Сдалась Вам эта изба, сударь! Дело ясно, никого в этой глуши уже не найдешь, а еще и голову легко потеряешь. – Прохор из последних сил пытался отговорить Алексея. Он понимал, чем ближе момент выход, тем бессмысленнее его аргументы.
– До весны прикажешь ждать? – С сарказмом спросил Алексей. – Или, может просто трусливо уйти? Нет, дело не в моем упрямстве, или в самодурстве. Дело в долге. Вспомни наших погибших товарищей? Когда они погибали, мы отдавали им последний долг. И вот, я приехал на этот край света, можно сказать, тут и не Русь уже. Мы знаем, с моим братом что-то случилось, возможно, страшное случилось. И он, подаривший столько заботы, дорогой для меня человек, в беде. Я ему не отдал даже малого долга. И вот, сейчас я поверну назад, и скажу, ну его, я ж голову потерять могу. А разве, я не потеряю голову, если не узнаю, что с ним случилось в той избе? Нет, можешь тут остаться, ты уже достаточно меня спасал. Знаю, ты единственный, на кого я смогу положиться в случае опасности. Все остальные охотники, не бойцы. И идут они туда по зову денег, а не потому, что мы в одном строю в атаку ходили.
– Да уж. – Прохор почесал затылок, и не нашел что возразить. – Супротив галлов конечно легче было биться. Послал разведку, или бой авангардный дал. И всегда понимаешь, сколько там, да кто. Даже вот гренадеры Бонапарта. Они, конечно, те еще черти, но пули их берут. А тут, значит, кто? Боятся ли они пуль? Ведь тут их не все боятся, разве не так?
– А ты каких-то чертей, ну или еще кого видел? – Спросил у Прохора Алексей. Он даже удивился, теперь он общался с ним не как обер с унтером13, а как со своим хорошим знакомым.
– Для баек, каких, может и видел, но чтобы наяву – таких не встречал. – Задумчиво ответил Прохор. Если раньше он много думал и делал, то теперь, в основном, занимался умственной деятельностью. Отсутствие деятельности угнетало его. Но больше всего угнетала неизвестность. Привыкнув на опасность давать залп, он не понимал, что можно было сделать в далекой избе.
– И я не видел. – Пробормотал Алексей. И с философским видом изрек. – Вот и появится, какая история, дамам на ужинах рассказывать.
Прохор улыбнулся. Алексей шутил, значит, у него не было страха. В такой ситуации у него всегда появлялось спокойствие, даже, перед большими битвами. Прохор подумал, что если и сейчас его бывший командир шутит, значит и завтра не случится ужасного. Может, они и вправду, дойдут до избы, обыщут ее, и вернутся, не найдя ничего примечательного?
