Я не ожидала увидеть фарна в рубке управления яхтой, но он приперся ко мне спустя всего десять минут после того, как мы вошли в гиперпространство. Поставил у моего левого локтя на угол панели управления большую термокружку и без приглашения уселся в соседнее пустующее кресло:
— А ты молодец! — выдохнул, отхлебнув из собственной кружки, родной сестры той, что стояла у моей руки. — Не ожидал! Готовился стабилизировать состояние пациента сразу после перехода в гиперпространство, а ты прыгнула так, словно сделала шаг на паркете! Даже нескольких секунд дестабилизации работы капсулы не случилось! Теперь понимаю, почему на этот рейс наняли именно тебя! Ты профи!
Недаром говорят, что женщины любят ушами. Несмотря на мою, вновь поднявшую голову паранойю и подозрительность, мне сделалось приятно от похвалы, на душе потеплело.
— Спасибо, — сдержанно отозвалась я. — Меня для этого и нанимали. Чтобы звездолет дошел до цели путешествия как по маслу. Но все же, несмотря на весь мой профессионализм, не стоит оставлять своего пациента надолго без присмотра, — намекнула я на то, что фарну стоило бы убраться восвояси.
Медик проигнорировал намек. Благостно усмехнулся тонкими, едва заметными губами, характерными для его расы, поднял кружку, словно салютуя мне, отпил из нее, а потом продемонстрировал коммуникатор на запястье:
— Все тут! Если вдруг случится хоть малейший сбой или отклонение, я мгновенно буду в медотсеке. Но судя по тому, что я сейчас вижу и испытываю, у меня будет не перелет, а сплошной курорт!
— Ну-ну… — Едва слышно хмыкнула я, одним глазом наблюдая за работой приборов.
Мне хотелось есть. Пообедать не успела, а после стартов у меня всегда просыпался поистине волчий голод. Но оставлять у панели управления незнакомого инопланетника, чтобы сходить поесть, я опасалась. Черт его знает почему. Ну не вызывал у меня фарн доверия!
— Пей кофе, — мягко подтолкнул меня мой невольный компаньон, — ты заслужила! Это хороший кофе из моих личных запасов. Я, знаешь ли, кофеман. И суррогат меня не удовлетворяет. Поэтому обычно беру с собой в дорогу тот кофе, что пью постоянно.
— Спасибо. — Я покосилась на одинокую термокружку и принялась снимать показания сканера пространства. — Но я потом. Все равно напиток в термокружке и не остынет. А мне сейчас нужно кое-что сделать. Не хотелось бы залить приборы кофе и через час после старта заниматься чисткой пульта.
Фарн ухмыльнулся в ответ и, наконец, поднялся с насиженного места:
— Тогда не буду мешать! Если что — ты знаешь, где меня найти, — неуклюже схохмил он и исчез, наконец, за дверью.
Я с облегчением расслабила спину и плечи, только сейчас сообразив, насколько была напряжена, рассеянно растерла шею и закончила снимать и фиксировать показания сканера. Впереди было пусто, как на федеральной дороге в новогоднюю ночь. А потом, почти не задумываясь, насколько этично то, что я делаю, подсоединилась к системе наблюдения и нашла фарна. Тот стоял над медкапсулой, смотрел на нее и потягивал напиток из термокружки. Не знаю, почему, может быть, навеяло не в меру разгулявшееся воображение, но мне почудилась во всей позе фарна и в его жестах ненависть. Лютая, убийственная, обжигающая космическим холодом. Я даже содрогнулась. А потом по наитию, быстро, пока не передумала, вывела подачу сигнала со всех запоров на яхте, в том числе и от креплений медицинской капсулы, себе на коммуникатор. Теперь я мгновенно узнаю о любой попытке проникнуть в любое запертое помещение. Или повредить паралитику. Я не знала, зачем мне эта информация, просто сделала. А потом с чувством выполненного долга и ощущением смутной тревоги заперла рубку и отправилась добывать еду. Термокружка так и осталась стоять на краю пульта.
