Он прикрыл глаза и откинул голову на спинку кресла, прислушиваясь к тьме. Та ворчала, маялась, но подчинялась, позволяла загнать себя в дальний угол сознания. Приятно, ведь его вчерашний срыв закончился смертью.
Не стоило самому лезть в грязнейшие уголки Унаша, это не принесло ни пользы, ни удовольствия. Особенно когда его всё-таки задели — длинным и грязным, что с успехом заменило яд, мечом. И изначально благая миссия по уничтожению шайки, издевающейся над половиной Старого города, едва не обернулась катастрофой. Он едва не обернулся катастрофой, что уничтожила бы не половину Старого, а весь Унаш вместе с императорским дворцом.
А потом… потом он ошибся, оказавшись в чужой спальне. Впервые в жизни, хотя любая ошибка для него становилась последней. Эта не стала.
Смешно, но он первый раз после Ориана кого-то спас. Пусть даже сначала едва не убил, выпивая девчонку Кевинбург в попытке перекрыть собственные потери. И вдвойне удивился, когда услышал тихий, но вдох. Остальное случилось на одних рефлексах, что выли и требовали спасти. Метнуться в личную лабораторию, прихватить зелье, которым спасался сам, и влить его в девчонку, что уже начала бредить. И помянуть шаргха со всеми рианами, когда вместо полуживого трупа ему досталась бойкая и восстановившаяся за счёт его же тьмы асса.
Но один вопрос всё-таки остался. Почему сейчас магия подчинялась, хотя должна рвать и метать? Требовать новых жертв и крови. Что произошло за сутки? Всё из-за прихваченной случайно души ассы Кевинбург? Вряд ли. После разговора с Орианом он проверил — большая часть осталась хозяйке, а меньшая удачно залатала дыры в тех местах, где убийственная сила добралась до жизненных резервов. И держала до сих пор, чего давно не случалось — обычно выпитые крохи развеивались в течение пары часов.
Отсюда и репутация любителя развлечься за счёт симпатичных служанок. Физический контакт — лучший и самый быстрый способ заштопать собственные бреши. А то, что девушки выходили от него хорошо пожёванными, так это темперамент его императорского величества сказывался. Только темперамент и ни разу не тьма, что этими девицами питалась.
— Ваше императорское величество, — вошёл Алкест, — к вам посетительница.
Довольная усмешка сама легла на губы. Асса Кевинбург. Что, не может угомониться и решила продолжить скандал? Отлично, она намного лучше случайных служанок и глупейших девиц двора. Тем более, та ночь скрывалась за странной дымкой, словно он был сильно не в себе.
И что бы ни говорил Ориану, совсем не прочь повторить, для лучшего запоминания.
— Пропусти, — кивнул, ожидая увидеть длинные светлые локоны и гордо поднятый подбородок, но…
— Ваше императорское величество, — проблеяла… служанка.
И кто её пропустил в приёмную императора? Придётся снова менять секретаря.
— Слушаю, — скривился, внешне оставаясь равнодушным.
— Я уповаю на вашу справедливость, — бросилась та на колени. — Не оставьте вашу глупую подданную. Накажите по справедливости тех, кто сильнее и могущественнее.
Песня, старая как мир. Хочешь справедливости? Поищи. Тем более, он сам с радостью бы познакомился с этой неуловимой тварью.
— Встань и расскажи, кто посмел обидеть тебя в нашем дворце.
Помимо него.
— Асса, к которой меня назначили, — девица встала, сверкнула злым взглядом. — её сиятельство Ариса Кевинбург.
А в его голове совсем некстати всплыло: «Это приказ, надежда или сожаление?»
