***
Мы спускались. В креплениях чадили факелы, бросали неровные тени на стены из грубого, влажного камня. Сквозь запах гари нос улавливал тончайший, пряный аромат смолистых ориосов, по-видимому добавленных в пламя.
— Осторожно, асса. Здесь ступень, асса.
Тысячное замечание, пока мы спускались гораздо ниже уровня земли. По винтовой, видно, что очень старой лестнице со сколотыми ступенями. И я бы почувствовала себя неуютно, если не витала мыслями очень далеко. В разговоре с Оллэйстаром, которого список моих условий не столько удивил, сколько порадовал.
Как будто любой лекарь на моём месте не попросил бы выделить Унашской лечебнице дополнительный бюджет, привести в порядок и увеличить отделение для бедных. И заменить Ромусу, тому самому художнику с натуры, чьи анатомические картины висели у меня в гостиной, смертную казнь отработкой в столичной лечебнице. Уверена, куратор найдёт применение такому таланту.
— Прошу сюда, асса.
Лестница, наконец, закончилась. Мы стояли в начале длинного и мрачного коридора, из которого по обе стороны вели бесконечные двери. Мой провожатый, молчаливый и вряд ли догнавший меня в возрасте, но перегнавший в росте, юноша открыл ближайшую дверь, поклонился и без лишних слов стал подниматься обратно.
Ожирение Торнграву явно не грозит. Если, конечно, у него нет другого способа добраться до лабораторий, по ощущениям, разместившимся на пару этажей ниже уровня дворцового парка.
Я оглянулась, легко пожала плечами и вошла.
— Подай побег туабии, — не поворачиваясь, приказал Торнграв и требовательно протянул руку.
Подала ему облезшую ветку с единственной полусгнившей зелёной почкой.
— Да-да, отлично, — пробормотал и бросил одно из самых редких растений Анершерата в котёл перед собой. — А теперь волокно хадера.
Из пучка колючих засохших трав выбрала больше похожий на тетиву волос.
— И алеол. Два… нет, пять соцветий.
Самое время посмеяться, но я не стала. Проигнорировала протянутую руку, подошла ближе и заглянула в котёл. Повела носом.
— Вы серьёзно думаете, что я не отличу куст от травы?
А следом бросила все пять маленьких голубых цветочков в ядовито-зелёное содержимое булькающего котла. И сразу же накрыла нас сферой, которая пусть и не чета оллэйстаровской, но от паров и брызг едкого зелья защитит точно.
— Просто чтобы вы знали, конкретно этот рецепт Мертвеца отправил в Унашскую лечебницу пять магистров лекарского дела, — с поднятой бровью.
— Риберг — идиот, — хмыкнул Торнграв и бросил что-то в котёл, отчего зелье успокоилось и приняло безмятежно голубой цвет. — Такой же, как и четвёрка его прихлебателей. Даром что верховный магистр.
— Тем не менее это он придумал ускоренную версия Мертвеца, которая настаивается не полгода, а месяц.
Наплевав на опасность и мой щит, Торнграв практически сунул нос в котёл, а потом добавил ещё что-то. Настолько быстро, что я не успела разглядеть. И тоже сунулась в котёл, чтобы больше ничего не пропустить. В конце концов, смерть бывает только одна, а ожогов бояться — в лаборатории не ходить.
— И второй месяц мочится в судно, — издевательски парировал Торнграв.
Собственно, возразить оказалось нечего, потому что так и было. Верховный магистр лекарского дела так увлёкся будущей славой, что обварился сам и довёл до лечебницы четверых своих помощников.
— Открытия стоят жертв, — пожала плечами, наблюдая, как зелье в котле окрашивается в чистейший белый.
