Таня. Значит, скоро вам можно будет выдавать русский паспорт.
Франсуа. Ну уж дудки!.. Так, кажется, звучит замечательная фраза о том, что здесь не обломится, дорогая?
Таня. Вы прогрессируете с такой скоростью, что вас скоро отсюда поленом не выгонишь.
Франсуа. Да?
Таня. Да.
Франсуа. Так вот – я уже уезжаю! Сейчас! Бай!
Идет к выходу.
Таня. А накормить даму?
Франсуа. Вас?
Таня. Конечно. Я так хочу есть. Я нормального мяса года три не ела. Это что, буженина?
Франсуа. Это жареный бегемот.
Таня. Ладно аппетит-то портить! (Отталкивает поднос, тот летит на пол.) Кто вас воспитывал… Варвары.
Франсуа (орет). Ты будешь моей женой!!! Или я тебя задушу!!
Таня. Неубедительно. Больше огня.
Франсуа. Позволь мне… поцеловать… твое колено…
Таня. Ни за что. До свадьбы – пальцем не дотронешься.
Франсуа (тяжело дыша). Это моя шутка… такая.
Таня (также тяжело дыша). На этот раз ты меня достал… негодяй…
Франсуа. Но эта попытка… забирает много… сил…
Таня. Ладно… Идите, Франсуа. Идите.
Закрывает глаза рукой.
Франсуа. Нет, я не шучу.
Таня. А я уже не могу вернуться. У меня нервная система… не вынесет… Иди, я сказала! Адье!
Франсуа, постояв, уходит. Таня плачет. Затем вытирает слезы платочком. Вздыхает.
Таня. Я ему сразу же написала. Сказала, что он может делать с мной все, что захочет. Он не ответил. Тогда я написала, что могу быть ему женщиной на всякий случай. Он снова не ответил. Тогда я написала, что мне не на что жить и я иду к «Националю». Он прислал пятьсот долларов с оказией. Я их спустила в унитаз. И через два дня вышла замуж за слависта, который привез доллары. Пусть теперь этот Франсуа попробует куда-нибудь от меня скрыться!.. Правда, мне этот славист нравится больше… Но я так люблю Франсуа!.. Кажется, я очень быстро становлюсь француженкой. Даже волосы потемнели. И глаза. Позеленели. Такие вот пироги, дорогие сограждане. Черт бы вас всех побрал.
На гвозде боком висит репродуктор. Тяжелый стул в глубине. Полусвет.
Фигура в шинели (майор), стоящая неподвижно, спиной к залу.
Репродуктор четко щелкает – включается. Долгое шипение. Треск.
Репродуктор. Указ!
Шипение. Треск. Свист. Вся возможная гамма звуков, обозначающих нарушенную связь с миром. Музыкальный винегрет. Окрошка из стихов. Новости. Плач: кто-то плачет, скулит безнадежно, долго. Он, плачущий, знает, что его никто и никогда не услышит, поэтому слушать это страшно.
Майор не выдерживает этой муки, подходит к репродуктору и выдирает из него шнур.
Входит баянист, садится на стул, играет. Затем поет. Входят женщина с грудью, длинный и маленькая кудрявая женщина, становятся полукругом перед баянистом, слушают. Затем садятся на землю. Облокачиваются. Ложатся.
Баянист тихо, на цыпочках, уходит. Майор подходит к спящим, трогает каждого за плечо, и каждого уводит со сцены. Возвращается.
Майор. Русская армия погибла.
Уходит. Снова появляется баянист. Он играет поппури на темы солдатских и армейских песен – от «Солдатушек» до «Вещего Олега» и «Соловьев» Соловьева-Седова. Во время игры по одному появляются первоначальные персонажи и становятся полукругом. Затем садятся на землю. Облокачиваются. Ложатся.
Баянист тихо, на цыпочках, уходит. Майор за ноги утаскивает со сцены длинного. Потом возвращается и долго смотрит на женщин. Возникает где-то за сценой, далеко, на улице мотив. Кто-то высвистывает марш, как оказывается при вслушивании – немецкий. Потом что-то испанское звучит, итальянское.
