Спрыгнув с платформы на гравий, Олег накинул спортивную сумку на плечо и, разминая ноги, отправился в направлении тепловоза. На высоченной мачте мощные прожекторы обнаружили неказистого вида одноэтажное здание с вывеской. Прищурившись, Олег прочитал надпись: «Феодосия II». Информация не порадовала, хотя было вполне логично, что товарняк прибыл именно на товарную станцию, а не на центральную, пассажирскую. Значит, предстоит марш-бросок до центра города.
Пригороды прятались во тьме, лишь кое-где вдоль автотрассы сеяли тусклый рыжий свет одинокие фонари на кривых деревянных столбах. Мрачные проулки, глинобитные заборы, садовые купы скорее угадывались, чем виднелись. «С лесом напряженка у них», – отметил неизвестно зачем Олег, запинаясь порой на ухабах и шваркая по увесистым камням, щедро усыпавшим дорогу.
Был тот последний час перед рассветом, когда еще немного – и все начнет просыпаться. О чем и возвестил в отдалении хриплый заспанный голос татарского петуха. В таврических потемках даже простое «ку-ка-реку» хозяина местного куриного гарема звучало с акцентом. «С какими-то подвывами, чуть не как «Аллах акбар», – снова невольно подумалось Олегу.
Начал просыпаться и воздух – налетел порыв легкого ветерка, настоянного за ночь на домашних запахах то ли вареной кукурузы, то ли молодой картошки, то ли пресных подовых лепешек. В пустом желудке кольнуло и начало посасывать.
Внезапно с правой стороны, из очередного проулка, надвинулась черная глыба. Олегу, несмотря на свои сто девяносто, пришлось задрать голову, чтобы опознать очертания человеческой фигуры.
– Ты далэко? – вопросила глыба ломким баском.
– В центр, – автоматически ответил Олег. Бояться было поздно, однако, в случае чего, еще можно воспользоваться дистанцией между ним и неопознанным объектом. В своей стартовой скорости он не сомневался – зря, что ли, с чемпионата педвузов России едет с призовым дипломом?
– Мэнэ Грышкой кличуть, – представилась глыба. – Закурыть нэма?
Знакомые ночные разговорчики! Сколько раз приходилось слышать их Олегу, возвращаясь с провожанок откуда-нибудь с бандитского добровольского Тайваня. Однако при этом желающие закурить имен своих не называли. А в этом голосе была такая обезоруживающая доверительность, которая разом сняла напряжение. Да и ломкий басок явно принадлежал не мужику, а скорее подростку. Олег достал казбечину.
– Есть трошки, – ответил он, невольно подлаживаясь под малороссийскую мову.
– Оцэ добре, – теперь уже вплотную, как говорят боксеры, разорвала дистанцию темная глыба и превратилась окончательно в человека. В тусклости фонаря, к которому они приблизились, явственно обрисовался паренек лет шестнадцати-семнадцати, за два метра ростом, неимоверно узкоплечий и сутуловатый. И не глыба вовсе, а так – орясина. Глаза округлились, выдавая удивление их обладателя, тоже явно не ожидавшего встречи. Очевидно, со стороны Олег, с его мощной фигурой десятиборца и косой саженью в плечах, гляделся весьма внушительно.
Чиркнув спичкой, Олег дал прикурить парубку. Тот ухватился за ладони, в которых плясал язычок пламени, схороненный от ветерка. Конопушки на его курносине окончательно расслабили Олега. «Такой дедушку лопатой не убьет…» – усмехнулся он про себя. И, перехватывая инициативу, спросил уже без украинизмов:
– Что, Гриша, в такую рань не спится?
– Та дивчину провожав до хаты. Живэ у чорта на куличках!
