Спустя некоторое время среди ветвистых сосен стала проглядывать знакомая полянка. Местечко это было известным и давно уже было облюбовано проезжавшими мимо путниками и редкими купцами, которым посчастливилось провести ночь в лесу. Ни муравейников, ни выпирающих корней — ровная и просторная лесная прогалина, где свободно может разместиться становище для нескольких путников и пары-тройки коней. Еще и река бежит всего в саженях двадцати от стоянки, а значит не придется ходить далеко, чтобы помыться, вычистить и напоить коней. Так что место это было известно, любимо и вполне могло уже быть кем-нибудь занято. Но, на счастье девушки, полянка стояла пустая, и лишь свежее костровище говорило о том, что не так давно здесь уже успел кто-то погостить.
Перед тем как разбить стоянку, девушка остановилась у одного из деревьев, поклонилась в пояс, прошептав славословия, и щедро насыпала горсть орехов у основания ствола. Прежде чем пользоваться гостеприимством лесного хозяина, его надобно уважить. Все-таки, она воспитанная гостья и чтит чужой дом.
Леона привязала коня у ближайшего дерева и, оставив животное остывать, споро занялась лагерем, пока вечернее солнце окончательно не спряталось за небосклон — первым делом нужно было успеть развести костер. На поляне, рядом с оставленным предыдущими путниками костровищем валялось несколько крупных поленьев, так что Леоне, к ее собственному удовольствию, оставалось лишь набрать хворост.
Когда огонь разошелся, она бросила в пламя горсть зерна, читая славословие Великому Хартену — Богу огня и плодородия. А после, соорудив из больших рогатин надежную треногу, подвесила котелок над огнем и наполнила его водой из баклажек.
Оставив воду закипать, девушка расседлала Флокса, бросив потник с седлом сушится на толстую ветку, и повела утомленного коня к реке. Берег был ей знаком, а потому девушка спокойно спустила коня с повода, дав волю уставшему другу.
Изнывающий от жажды Флокс с разбега вбежал в реку, орошая все вокруг крупными брызгами, и, остановившись в воде по колено, начал жадно пить.
Промывая крупу невдалеке от коня, Леона вдруг ощутила легкую тревогу, словно тихий, нарастающий гул пчелиного роя. Девушка настороженно подняла голову. Осматриваясь, она на всякий случай зашла в воду, поближе к коню, и подобрала повод. Но ничего, что могло бы вызвать тревогу, она не видела и не ощущала. Не было в округе на первый взгляд ни чужаков, ни опасности. Лишь на диво умиротворенная тишина готовящегося ко сну леса. Но пчелы в голове все же не затихали…
Девушка быстро обернулась на резкий всплеск. Ничего… Она настороженно нахмурилась и, перехватив коня под уздцы, потянула его к берегу.
— Ну все-все, знай меру дружище, не опейся. Хватит пока с тебя.
Леона задумчиво взглянула на подобравшееся к поднебесью солнце и с сожалением решила оставить купание до утра. Неспокойно ей как-то.
Флокс шел неохотно, явно не успев до конца утолить свою жажду и вдоволь насладиться речной прохладой.
Когда, пройдя сквозь густую поросль, они вернулись к стоянке, котелок уже вовсю подрагивал от бурлящей воды. Леона привязала коня, пролила чистой ключевой водой промытую на реке крупу и, высыпав ее в котелок, добавила немного соли. Помешав кашу, она виновато глянула на друга — ему сегодня придется довольствоваться только свежей травой да мешком нарванной еще днем люцерны.
