— До свидания, Добролюб!
— Удачи девонька, — проскрипел домовой, сотворяя обережный знак.
Затем повернулась к наставнице.
— До свидания, бабушка, — с теплотой попрощалась она и, развернув коня, дала шенкелей, пуская его легкой рысью по ведущей к проселочной дороге лесной тропке. Вот и начался ее путь.
У дома стояла женщина и, глядя на удаляющуюся девушку, тихо шептала обережные заговоры. Закончив, она вытерла намокшие глаза, развернулась и пошла обратно в дом.
[1] Очелье – расшитая головная повязка, удерживающая волосы. Иначе: начельник, начелок, девичий венец.
[2] Тул – колчан, сумка для стрел.
[3] Налучь – футляр для лука.
[4] Разиня – невнимательный, рассеянный человек.
[5] Толокно – крупа, толченое на кусочки зерно.
[6] Пуд - устаревшая единица измерения массы русской системы мер, равная 16,38 кг.
[7] Урочище – какая-то выделяющаяся местность, что-то, что служит ориентиром или природной границей.
[8] Недоуздок – часть лошадиной амуниции. Надевается на голову, за ушами, и вокруг морды. Предназначен для того, чтобы вести или привязывать лошадь или крупный скот.
5. Глава 5
Глава 5
Солнце клонилось к западу. Вокруг летали тучи мелкого раздражающего гнуса. Докучливые гады маячили перед лицом, норовя укусить побольнее, и попеременно забивались то в глаза, то в нос, утомляя не меньше распалившегося солнца. Конь раздраженно хлестал хвостом по бокам и время от времени мотал головой, стараясь отогнать надоевших кровососов.
Подходили к концу вторые сутки пути. Леона свернула карту, которую только что внимательно изучала и убрала обратно за пазуху.
— Да-а, дружок. Кажется, не успеем мы с тобой добраться до села до заката. Придется, видно, нам в лесу ночевать.
Прошлую ночь они, как и рассчитывала Леона, провели в Дымищах. Войдя в маленькую деревеньку еще засветло, она успела определить Флокса на конюшню и найти добрых людей, которые приняли ее на ночлег и досыта накормили горячим ужином. Так что ту ночь она провела в тепле и уюте, и, казалось бы, после хорошего отдыха они должны были бы успеть преодолеть нужное расстояние, но новый день отличился особо горячим солнопеком. Флокс быстро уставал и неохотно переходил на рысь, двигаясь вялым шагом. Несколько раз, чаще обычного, приходилось останавливаться и скрываться в лесной тени, чтобы конь мог немного передохнуть. Благо, сегодня часть пути лежала неподалеку от реки, и, остыв на привалах, Флокс мог вдоволь утолить жажду. Вот только близость воды была еще и причиной разлетавшегося гнуса, который раздражал и утомлял коня не меньше палящего солнца.
Сейчас они второй час двигались, окруженные лишь луговыми просторами, и укрыться от солнца было негде. Леона уже некоторое время шла на своих двоих, чтобы облегчить путь Флоксу, и, держа коня в поводу, вглядывалась в даль.
— Смотри, мы уже подходим к Змеиному урочищу, а за ним вон и лес уже начинается. Потерпи еще, дружок, — она сочувственно похлопала уставшего коня по шее и поудобнее перехватила повод.
Змеиным урочищем звалась длинная и низкая — всего аршин в высоту каменная гряда, растянувшаяся на несколько десятков саженей и пересекающая луговое раздолье. Змеиной же гряду прозвали за то, что из года в год, едва пройдут последние деньки зимобора[1], и начнет входить в силу капельник[2], со всей округи на нее начинали сползаться змеи. Никто не знал, чем вызвана у них такая тяга к этим камням. Толи близость реки радовала их обилием лягушек, а поле — мелкими грызунами, толи солнце на этом месте грело по-особенному, но, тем не менее, год от года десятки змей сползались на каменную цепь, покрывая ее одеялом из своих колец, и не покидали ее до самых холодов. Поговаривали, что гряда эта — останки Великого Полоза, от того и ползут сюда змеи — тянутся к своему повелителю.
