Леона. На рубеже иных миров - страница 94

Леона крепко держала в руке лакомство, чтобы конь мог откусывать, и досадливо хмурилась, искоса поглядывая на наемника. Все ж, не дело это… Наедине с мужиком, да в заводи, да скрытые от чужих глаз…

Затем ей представилось, как целый день придется ехать по жаре потной, липкой, пропитавшейся конским потом и взлетающей из-под копыт десятков лошадей пыли…

Ууу-у… Неохота…

«Ай, и чем черт не шутит!» — подумала Леона, глядя на жующего Флокса. Нет здесь досужих до чужих дел болтушек. Два дня в пути верхом, да по такому зною! Она хочет искупаться и, коли уж ей эту возможность дают, отказываться не станет. Заводь, на которую указал Кирьян, навроде как совсем близко, можно и отойти. Бальжин ему доверяет, раз в охрану нанял. Значит, и ей бояться нечего.

— Пойдем, — согласилась она и решительно встала.

Губы наемника растянулись в улыбке. Он по-доброму усмехнулся, кивнул и быстро пошел к Бальжину. Обменявшись с оружейником парой слов и, видно, получив одобрение, Кирьян развернулся и скорым шагом направился обратно. На полпути его догнал хмурый, недовольный Словцен. Они о чем-то коротко переговорили, оба посматривая на девушку. Кирьян недоуменно поднял брови, засмеялся, а Словцен только сильнее нахмурился: губы его слились в единую твердую линию, и парень предупреждающе сжал кулаки. Наемник снова что-то сказал, шутливо поднимая ладони — мол, «сдаюсь», и к Леоне они направились уже вместе.

Девушка вздохнула — все ж, как она не хорохорилась, а преданная забота друга разливалась на сердце благодарным теплом. И, нехотя, наконец, призналась себе, что рада его присутствию. Все-таки оставаться вдвоем с малознакомым мужчиной ей было неуютно, а рядом с другом на душе было спокойно.

Она скормила Флоксу еще одну морковку, вытащила из седельных сумок небольшой утиральник и, дождавшись спутников, двинулась вместе с ними в указанную сторону, никак внешне не проявив всколыхнувшейся в душе радости.

Кирьян, от чего-то уж больно веселый, шагал рядом с Леоной, развлекая ее беседой. Но девушка уже предвкушала освежающую прохладу реки и не шибко вникала в болтовню наемника, скупо отвечая на полившийся вдруг поток сладкоречия и двусмысленных словечек.

Словцен же шел позади. После того, как по утру он вновь попытался заговорить с Леоной и получил в ответ лишь новое холодное требование вернуться домой, он сделался молчаливым. Насупившись, парень шагал позади них, раздраженно поглядывая на наемника и удрученно — на подругу, — все это время Леона не скрывала своего недовольства тем, что он остался, вопреки ее просьбе, и вела себя с ним преувеличенно холодно.

Кирьяна же, видно, шибко забавляло поведение Словцена, и он намеренно старался произносить свою неприкрытую лесть погромче, чтобы позлить паренька.

— До чего ж волосья у тебя густые, любо дорого смотреть! — восхитился наемник, оглядев девушку с довольным прищуром.

Кирьян, играя с огнем, коснулся туго сплетенной косы спутницы.

— А уж мягкие, какие! Да любому мужику такие в руках приятно подержать будет!

Все же прикосновение к волосам хоть и не было под прямым запретом, но у многих считалось жестом сокровенным, дозволенным лишь подружкам да любимым.

Он сдержал усмешку, искоса заметив, как побагровел парень. Леона же спокойно предупредила:

— Не трожь.

Наемник понятливо убрал руку. Злить девушку он не хотел. Да и баловство это начал, отчасти потому, что ему совсем по-ребячески ужасно захотелось слегка досадить примкнувшему к ним парню. Не от того, что тот был ему неприятен, нет. Просто его веселила откровенная — надо заметить, вовсе не братская — ревность. Да и сам Кирьян, к собственному удивлению, вдруг понял, что не очень-то рад его появлению — все же ему льстила скупая благосклонность юной попутчицы: в обозе он был единственным, с кем она спокойно и, можно даже сказать, дружелюбно общалась. Ну, после Бальжина, понятно… Да и какому мужчине не захочется обратить на себя внимание очаровательной молодой девицы, увидеть в опущенных долу глазах да скрытой улыбке отблеск благосклонности?