– Мужики, будете?
– Нет-нет, спасибо, – быстро отвечает один из них.
– Я тоже не хочу, спасибо, ещё полдня впереди. Вот если к вечеру…
– Ну, к вечеру, может, уже ничего и не останется, – язвительно отвечаю им.
– Ну, что ж теперь поделать, – отвечает второй и тут же берёт грязную посуду, встаёт из-за стола и направляется к раковине.
Я смотрю на Макса, тот хлопает меня по плечу и предлагает отойти в сторонку. Мы встаём из-за столика, закуриваем по сигарете и идём к обрыву, возле которого я работал экскаватором. По дороге Макс не упускает возможности заняться нравоучениями.
– Саня, ты бы так открыто не палился со своей алкашкой.
– А что тут такого?
– Да ничего! Не ровён час, насвистят бригадиру или, того хуже, руководству.
– Какому бригадиру?! Он на следующей неделе только будет.
– Вот приедет, и насвистят. Нагоняй получишь, что бухаешь в рабочее время, тем более машинист, а не абы кто.
– Ну, во-первых, не бухаю, ты знаешь, как я бухаю. А во-вторых, сколько раз уже было на других стройках и ничего за это не было.
– Саня, мой тебе дружеский совет: прекращай это дело в рабочее время, завязывай.
– Хорошо, я подумаю над этим.
– Подумает он…
За разговором мы не заметили, как вплотную подошли к обрыву. В низине располагался ещё пока нетронутый густой смешанный лес, как из лиственных, так и из хвойных деревьев. Осень приходит в наши южные леса с запозданием, и листья на деревьях только-только начинают краснеть и желтеть в октябре.
– Далеко же тут лететь, – Макс, прищуриваясь, вглядывается в дремучую лесную бездну.
– Не так уж и далеко, тут кажется, что высоко, можем, кстати, прогуляться, пока время есть, чего на площадке-то сидеть, и так целыми сутками на ней.
– Я по этому склону не пойду, пожить ещё хочется.
– Да не по склону, тут недалеко тропинка есть небольшая, в обход можем пойти. Я же тут в детстве гулял, места ещё более-менее помню. Там ещё пещера здоровая есть, в низине валуны огромные по лесу разбросаны, говорят, что каменоломня тут когда-то была.
– Да ну, не попрусь я в эти дебри. Посуду свою ещё помыть надо.
– Никуда не денется твоя посуда. Пойдём пройдёмся.
За что я люблю спорить с Максом – так за то, что он обычно долго не возражает и чаще всего уступает оппоненту. Мы немного обогнули обрыв и вышли на тропинку, память меня не подвела. Столько времени прошло, а здесь, в лесу ничего не изменилось. Плотная растительность из кустарников, каштанов, дубов, елей, кипарисов и прочих деревьев, названия которых я даже не знаю, на северном склоне закрывала собой большую часть неба. Густой, разнообразный смешанный лес, словно купол, защищал здешние земли от внешнего мира. Солнечные лучи с трудом просачивались сюда сквозь пышные кроны деревьев, которые всё ещё не сбросили свою листву. Вдалеке, километрах в десяти, виднелась дорога, но шум машин практически не доходил до леса, словно ударяясь о какую-то неведомую преграду тишины и спокойствия, разбивался о гору, так и не проникнув в лесную чащу.
– Стрёмно тут, – заметил Макс.
– Не стрёмно, а красиво, посмотри, природа вокруг.
– Ага, природа… скоро и досюда доберётся стройка. Не лицемерно ли ты рассуждаешь?
– А что поделать? Мы с тобой работяги, деньги не пахнут.
– Стой! – Макс резко схватил меня за плечо и дёрнул назад.
– Твою мать, ты чего?!
– Смотри, – он махнул рукой.
Я вгляделся по направлению, куда указывал Макс. Примерно в полусотне метров от нас, на пеньке сидел пожилой мужчина, смотрел на горящий перед ним костёр, а вокруг на камнях стояли зажжённые свечи.
