Лес, ром и хлебушек - страница 24

– Да что ты говоришь?! – скептически повёл бровью Чёрненький. – Эка невидаль! Прям мне глаза разул! И что, ты полагаешь, я не стану тебя убивать и продам тебе единорога только потому, что ты мне это сказал? Ну ты идиот!

Дрэгон-«идиот» невинно оскалился:

– А то, что я, тысяча чертей, в обмен на единорога приведу его к тебе, обманом, и ты сможешь расквитаться с ним? Я и сам могу убрать такое незначительное препятствие в твоей великой судьбе, о всемогущий Хлеб Чёрненький, но думаю, тебе будет приятнее разделаться всё-таки с этим охотником-бутербродом.

В дожде и мраке зависла пауза. Я тоже зависла – было-то от чего! Дрэгон ведёт нечистую игру, а мне ничего не сказал, и я не знаю, как себя вести. С одной стороны, наставник всегда прав, и у Дрэгона всегда есть краплёные тузы в рукаве. Но с другой стороны – за что ж он-то так на нашего нового товарища ополчился, что продаёт его с потрохами как хлеб в булочной!?

Чёрненький думал. Смекал, в голове кумекал, принимал решение. И вдруг его рот ощерился в двух рядах острых обломанных зубов:

– Дело говоришь, кто бы ты ни был! Если твоя сделка верна – то по рукам. Давно я хотел до этого гада добраться. Надоел он мне, без конца палки в колёса вставляет, – пожаловался по доброте душевной торговец демонов. – Да вот ушлый он, всё время меж рук выскальзывает!

– Ко мне лично он имеет доверие и расположение, за мной пойдёт куда хочешь. Считай – он твой! – нарочито безмятежно заявил Дрэгон.

Ну Дрэгон и нагородил! Я решила – спрос с него буду драть потом как лыко, а сама уже добралась до единорожика и начала потихоньку утягивать мешок на себя.

Единорог всполошился, начал бить копытцами. Я тянула, тянула мешок. Как бы не заржал! Я случайно схватилась за верёвку, которой был связан мешок, и она раскрылась. Из проёма холщовой ткани показалась любопытная и испуганная мордочка молодой лошадки. Потом появился сам рог, красивый, витой, сверкающий. Потом тельце. Потом заработали копытца, и единорог вылез из мешка на свободу. Был он ростом с младенчика, и сам как младенчик, розовенький такой, с дивной пушистой гривой, завитой локонами. Умилительное зрелище! Настолько этот розовый единорог был прелесть, что я так и ахнула, так и забыла обо всём на свете.

Взглянув на меня своими глубокими фиолетовыми глазами, единорог встряхнул гривой и стал убегать в лес. Я опомнилась от дикого крика, воя и рычания, и ведь все эти звуки одновременно издал обманутый и облапошенный торговец Хлеб Чёрненький.

– Грабёж! Средь чёрной ночи! Поймать воровку! А-а-а-ар-р-р-р-р! – бесновался он.

А я побежала что было мочи, то ли чтоб за единорогом угнаться, то ли чтоб от разъярённого Хлеба ускакать. Порвёт же он меня сейчас как тапок – как пить дать!

– Я её догоню и убью! Честное слово даю, разрази меня гром, даю свой корабль и голову на отсечение, что отрублю ей голову и принесу тебе её бизань-мачту, о великий Хлеб Чёрненький! – изо всех сил кричал и убеждал Дрэгон обманутого контрабандиста.

Его доводы потонули во мраке и потоках ливня. А я бежала, не разбирая дороги, стараясь уйти как можно дальше. Впереди путеводным маяком служил ярко-розовый мерцающий отсвет кончика рога волшебной спасённой лошадки. Я поверила этому единорогу всем сердцем, понимая, что единорог уразумел во мне свою спасительницу и теперь выручит меня, поможет смотать удочки от Хлеба Чёрненького.