– Давайте, теперь о столбе памятном напишем, – вздохнул Хованский. – Без него никак нельзя, уж очень они за столб этот радеют. И ещё просили упомянуть, что наказывать стрельцов нельзя.
– Со столбом всё ясно, – подошёл к окну Милославский, – пусть строят, а вот счёт наказаний надо упомянуть, что по государеву указу наказать всё же можно. Так вернее будет. Пиши Венедикт Андреевич…
« И мы, великие государи, указали по челобитью их, московских стрелецких полков и салдат и всех вышеописанных чинов людей в Китае на Красной площеди зделать столп и кто за что побиты подписать. А их надворную пехоту и салдат и пушкарей, и гостей, Гостинных сотен, и чёрных слобод посацких людей, и ямщиков на Москве и на наших великих государей службах и в городех бояром нашим и окольничим, и думным людям, и никому бунтовщиками и изменниками не называть и без имянного нашего великих государей указу их и никаких людей казнить и в ссылки ссылать и бес подлинного розыску наказания чинить не велели, а велели винным за всякие вины чинить указ по розыску, смотря по винам, кто чего достоин».
– Давайте ещё укажем, – сказав князь Голицын, недовольно поморщившись при упоминании о памятном столбе, – что стрельцы тоже не будут на бояр напраслины возводить, и расспрашивать из, толпой окружив. И если сами стрельцы и прочие люди буйствовать станут, то их тоже к порядку призвать следует. Пиши Змеев и об этом…
«А им надворной пехоте и салдатам всех полков и всех вышеописанных чинов людям отныне и впредь к боярским людям не приставать и в совет их к себе не принимать, а будет и впредь боярских и иных чинов люди в каком воровстве объявятся, а они про них сведают, им их имать и приводить в Стрелецкий приказ»
– Ещё стрельцы мне почесть каждый день про деньги напоминают, – вздохнул Хованский.
– Про какие деньги? – насторожился Никита Иванович Одоевский.
– Какие мы стрельцам обещали, – пожал плесами глава Стрелецкого приказа. – Двести сорок тысяч.
– Ты, Иван Андреевич, в своём уме? – вскочил Одоевский и принялся туда-сюда возле стола ходить. – Где такую прорву денег взять? Мы для крымского хана еле-еле денег наскребли, а теперь ты требуешь. Охолонись.
– Так, серебро хотели собрать?
– Блажь всё это! Негде нам столько серебра найти. Нет у нас в казне таких денег. Хоть режь меня, а нет!
– Давайте тогда напишем, – ещё раз вздохнул Хованский, – что в рассрочку им деньги отдадим… Не сразу…
– А я считаю, – хлопнул ладонью по столу Голицын, – не надо ничего о деньгах писать. Стрельцы в челобитной своей о них не помянули, а мы-то чего станем поминать? Может они бесстыдство своё, через которое столько денег просили. Или забыли…
– Ничего они не забыли, – тихо сказал Хованский, – каждый день поминают. А то, что в челобитной про то не написали, то, говорят, места на бумаге не хватило и на слово они нам верят.
– Лепет всё это детский, – скривился Голицын. – Места у них не хватило, чтоб про деньги написать! Про столб хватило бумаги написать, а про деньги не хватило. В жизнь не поверю! Поняли они, что через край с теми тысячами хватили, а потому теперь и молчат. Давай, Венедикт Андреевич, напиши, чтоб колёса для пушек за счёт царской казны делать, женам и детям годовые оклады выдавать, и чтоб полковники их не обижали. А вот про двести сорок тысяч ничего писать не будем.
– Правильно, – поддержал Голицына и Милославский, – не надо про деньги писать. Не найти нам денег, а если напишем, то они постоянно этим посулом глаза будут колоть…
