Лета 7190. Хроника стрелецкого бунта. часть вотрая - страница 6
– Иван Михайлович! – буквально взмолился Хованский. – Мы же вместе им обещали. Они с меня спрашивают, и спрашивать будут. Чего мне им отвечать? Надо в жалованной грамоте о деньгах хотя бы упомянуть…
– Ты, Иван Андреевич, – опять присел к столу Одоевский, – свои заботы на чужой горб не перекладывай. У каждого из нас своя забота. Тебе надобно за стрельцами следить, так и следи, а в казну не лезь…
– Да, ка-как т-ты! – Хованский от возмущения даже стал заикаться, а потом махнул рукой и выбежал из Золотой палаты. Жалованную грамоту кончали без него.
3
– А чего это, Иван Андреевич, в жалованной грамоте о деньгах обещанных не помянули?! – кричали собравшиеся в избе стрелецкие сотники. – Обмануть нас захотели?!
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Семнадцатый век на Руси. История ката приказа разбойного, не смог который через совесть свою переступить, за что и получил сторицей. Превратился он из палача в преступника. И погнала его судьба из града в град, от напасти к напасти
Канун тридцатилетия победы в Великой Отечественной войне. Учащиеся лесотехнического техникума едут на практику в дальний лесхоз. Кроме всего прочего поручено им подготовить доклад о партизанском движения в том самом районе, где находился лесхоз. Во время практики попадают учащиеся в жутко запутанную детективную историю и начинают своё расследование…
Жил простой деревенский парень. И всё, вроде, у него нормально было, но в один день переменилась судьба. И всё один к одному пошло приехал друг, изменила невеста, хотел отношения выяснить с разлучником. Пришёл к нему домой, а там труп… И началось… Ищет милиция, ищут бандиты… Друзья предают, и куда теперь податься парню?
Книга Михаила Ямпольского – запись курса лекций, прочитанного в Нью-Йоркском университете, а затем в несколько сокращенном виде повторенного в Москве в «Манеже». Курс предлагает широкий взгляд на проблему изображения в природе и культуре, понимаемого как фундаментальный антропологический феномен. Исследуется роль зрения в эволюции жизни, а затем в становлении человеческой культуры. Рассматривается возникновение изобразительного пространства, дифф
Жанр притч имеет почтенный возраст. В назидательных историях издавна сохранялась мудрость поколений, заселявших Землю. Восточные притчи отмечены своим неповторимым колоритом. Их герои – боги, правители, странствующие монахи, словом, носители истины о мире.На страницах этой книги они обращаются к читателям со словом о любви, добре, счастье и пользе наук. Предупреждают против погружения в пучину пороков, таких как клевета, алчность, человеческая гл
«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе п
Les contes ossètes sont un monde merveilleux où l'histoire, la culture et la philosophie du peuple sont intimement liées. Ils font partie intégrante de la spiritualité ossète et sont transmis de génération en génération, conservant leur pertinence et leur signification.Les contes de fées ossètes ont une signification philosophique profonde. Ils enseignent le respect des aînés, l'amour de la patrie, la valeur de l'amitié et de la fraternité. Chaqu
В книге доктора исторических наук Андрея Борисовича Соколова на фоне драматических событий британской истории серединыXVII века рассматривается биография Эдварда Хайда, первого лордаКларендона, политика и мыслителя. Как заметил один американский историк, «если бы не он, история Англия могла стать другой».
– Скоро у меня будет ребенок. И мне нужна жена, – произнес генерал, пока я прятала обезображенное лицо под вуалью. Выражение его дьявольски красивого лица было пугающе спокойным. Я видела в них лишь несгибаемую волю и равнодушие. – Вы хоть понимаете, что вы говорите! – дернулась я, сминая старое, пожелтевшее кружево платья руками. Я на такое не подписывалась! – Прекрасно понимаю, – отрезал генерал. Его темные волосы красиво ложились на плечи. Син
