Лети за вихрем - страница 31

Я снова прицелилась. Обрубочек упал, полено осталось на месте. Петр довольно усмехнулся, подобрал с земли уголек и провел им линию вдоль полена – сверху вниз. Когда полено упало, Петр неторопливо зашел за чурбак и поднял нашу мишень вверх: стрела вонзилась прямо в черту.

– А ты у нас меткая, оказывается! – брат улыбался во весь рот.

Я широко раскрыла глаза, непонятно, чему больше удивляясь, – то ли своей неожиданной меткости, то ли тому, что Петр впервые на моей памяти произнес такую длинную речь.

– Пойдешь со мной зайцев стрелять, – брат продолжал улыбаться.

– Не-а, не пойду, – ответила я.

Петр удивленно нахмурился.

– Зайцы – пусть бегают, с голоду не сдохнем.

«Вот дура!» – прошипел сидевший на завалинке Томаш. По-моему, он чуть не лопнул от зависти.

***

– Купало скоро… – мечтательно произнесла встреченная у колодца Ленка.

– И чего? – я теперь вовсю старалась говорить коротко и невозмутимо, как Петр. Зря он меня что ли стрелять учит?

– Ну как чего… – Ленка поставила ведра наземь и грациозно потянулась – как кошка. Или как Маркета. Она говорила нараспев, слова тянулись сладко, словно мед за ложкой. – Поплясать, за большими поглядеть… Может, даже купнуться в полночь или веночек на воду кинуть. Мало ли чего? – Ленка загадочно улыбнулась. – Девки в лес пойдут, папоротника искать, парни за ними…

– Ага, под кустом целоваться! – перебила я. – Охота на дураков смотреть!

– Ну, на дураков или нет, а брата твоего я бы и сама поцеловала, – Ленкины глаза светились таинственным мягким светом.

– Это Гинека что ль? – я скорчила рожу. – Тьфу, я лучше с лешим поцелуюсь!

– А может, папоротников цвет найдем, клад добудем, – продолжила Ленка. – Маркетка сказывала, на Купало в лесу к тайному озеру выйти можно, а там того папоротнику – видимо-невидимо. Только надо осторожно, – там русалки водятся.

– Ну пошли сходим, к тайному-то. Самострел бы не забыть – от русалок.

– Хи-хи, вот дура!

***

К вечеру Святого Иоанна мы успели вволю накупаться, набрызгаться водой, набегаться. Теперь мы с Ленкой сидели на бережку, лениво болтали ногами и смотрели, как парни складывают высокий купальский костер. Поодаль стояли, переговариваясь и пересмеиваясь, взрослые девушки, – Маркета, понятно, в самой середине. Мальчишки и девчонки помладше сидели в сторонке, по краям поляны.

У меня было какое-то беспокойное чувство, будто чего-то не хватает… Оберег! Точно: сняла с утра, завернула в тряпочку и спрятала на печке, чтоб во время купания не потерять. Почему-то я чувствовала, что в Купальскую ночь оберег непременно должен быть со мной: оно и понятно, хоть он и не для меня, а от нечисти охранит, а то, глядишь, папоротник искать поможет. Я вскочила с места.

– Ты куда, Кветка? – Ленка привстала, уронив с колен недоплетенный венок. – Хи-хи, за самострелом, что ль?

– Сейчас вернусь.

В хате бабка перебирала мешочки – собиралась за травами.

– Забыла чего, Кветушка?

– Ага, – я быстро нашарила оберег на печке, повесила себе на шею и бросилась бежать.

– Смотри в лес далеко не заходи, – крикнула вдогонку бабка.

Когда я прибежала на берег, пляски-хороводы были в самом разгаре. Песню я услышала издали:

– У меня есть шар волшебный,

Он тебе весь мир покажет*, – выводил звонкий голос братца Гинека.

– Ты не спрашивай у ветра,

Он тебе о том не скажет*, – подхватил чистый девичий голос.

– Ты не спрашивай у ветра, – подпели остальные хором.