Лети за вихрем - страница 47

– — —

*Тулузский или окситанский крест (двенадцатиконечный крест, крест-трилистник) – символ альбигойцев (дуалистической христианской ереси, уничтоженной в XIII веке на юге Франции). Этот символ также часто связывается с магией, практиками алхимии и герметизма.

Мы вместе спустились с холма в овраг (при этом барин постоянно помогал мне, словно я сама не могу цепляться за кусты) и вышли на дорогу.

– Ну все, прощайте, – я свернула на неприметную тропинку, намереваясь срезать путь к деревне.

– Пожалуй, дитя, я доведу тебя до села, – молодой граф улыбнулся и свернул следом.

Тропинка вывела нас на поляну, покрытую зарослями узколистых растений с красно-лиловыми столбиками соцветий. Плакун-трава. Как я раньше-то не знала, что ее тут так много?

– Постойте немного, ладно?

Я опустилась на колени, осторожно поддела пальцами дерновину, разрыла ногтями мягкую болотистую землю, выкапывая корень. Вот целый кустик плакун-травы оказался у меня в руках.

– Плакун, плакун, – шепот замирал на губах. Барин с интересом смотрел на меня: заговоров он, надо думать, не знал. – Плакал ты много, а выплакал мало. Не катись твои слезы по чистому полю, не разносись твой вой по синю морю. Будь ты страшен злым бесам, а не дадут тебе покорища, утопи их в слезах; а убегут от твоего позорища, замкни в ямы преисподние. Будь мое слово при тебе крепко и твердо во веки веков, аминь.

Я поднялась с колен, держа растение обеими руками.

– Зачем? – коротко спросил барин.

– Плакун-трава-то? На защиту. От нечисти, от мора, от лихорадок… Надо сюда еще вернуться, пока совсем не рассвело.

Мы пересекли поляну, покрытую плакун-травой, перебрались через бурелом, дошли до ручья, в котором я искупалась в памятное утро. Переправы через ручей уже давно не было: поваленное дерево валялось в кустах, оттащенное неведомой силой. Я, привычно подбирая юбку, шагнула босой ногой в воду – ох, холодна!.. И тут меня подхватили под мышки, вскинули на руки – и одним прыжком перенесли через ручей.

– Я бы перешла… – начала было я, когда граф осторожно поставил меня на землю.