Летний чай для Мороза - страница 5

Старик боялся открыть глаза. А вдруг это только кажется ему. Вдруг все это – только видение? Теплый дом, жаркая печь, хлебный дух, все, что так бесконечно дорого его усталому сердцу?

За спиной послышалось шмыганье носом, возня и детский шепот. Мать шикнула на ребят, те пугливо примолкли. Старик заулыбался в усы, неспешно перевернулся на другой бок и открыл глаза. С лавки, широко растопырив синие, как летнее небо, глазенки, глядели на него трое белобрысых, курносых мальчишек.

– Здравия желаю, богатыри! – хрипло поздоровался старик.

Младший из «богатырей» пронзительно завизжал и кинулся на печь. Братья проводили его завистливым взглядом, но сами сдержали страх и усидели. Приосанились для важности и снова уставились на старика. Тот, что постарше, откашлялся, уняв дрожь в голосе, и ответил:

– Здравствуйте, дедушка, – и учтиво продолжил, – вы живы или померли?

– Вроде не помер. – Театрально оглядывая руки, сказал старик. – Ну, если только вы не ангелочки небесные… Сам-то как думаешь, храбрец?

Судя по вытянутой, испуганной мордашке, «храбрец» едва сдерживался, чтобы, как и меньшой, не завопить в голос. Наконец он овладел собой и ответил:

– Лежал ты дедушка, ну ооочень долго. Так долго, будто совсем точно помер. Да и сейчас ты сильно бледный. Так нам сразу и не понять…

– Но мы точно не ангелочки, – хихикнул средний. Видно было, что он самый сообразительный и дерзкий среди братьев. – Это Андрей, а я Васятка, – продолжил весельчак.

– А самого храброго как зовут? – и старик махнул головой в сторону печки.

– Это – Сенечка наш. Он очень храбрый! Только маловат еще, – сердито глянув на бесцеремонно влезшего в беседу брата, куда тверже продолжил старший. – А ты, дедушка, страшно бледный весь.

– Как же мне вас убедить, что я живой?

– Есть только один способ, – понизив голос, сказал Андрей. Но тут снова вмешался его чересчур шустрый братец.

– Пляска, дедушка! Пляска! – торопливо прошипел Васятка. – Мертвяки плясать не умеют – всем известно. Ходят только, страшно раскорячившись, и глядят жутко… Ты спляши, дедушка! Так и проверим, кто ты есть!

– Да боюсь, брат, что пляшу я так же, как твои мертвяки ходят. От моей пляски звери в лесу в страхе разбегаются! Не то, что мертвяки!

Старый солдат стал, кряхтя, подниматься с пола. Мальчишки развеселились. Песню в полголоса затянули. Развеселился и старик. Стал в ритм ногой притопывать, да отекшими со вчера ладонями похлопывать, седой головой из стороны в сторону покачивать.

На шум пришла мать:

– Ой ты, это что ж такое!? – кинулась хозяйка к пошатнувшемуся старику.

– Мамуська, это они мертвяка-дедушку плясать заставляют! – доложил с печи маленький Сенька.

– Сейчас я вам спою! Сейчас я вам устрою пляски! Сейчас вы получите у меня – мертвяка! – мать сорвала с плеча кухонное полотенце, и замахнулась на катавшихся от хохота по лавке мальчишек. – Сейчас я вам дам, разбойники! Никому покоя от вас нет!

Старик остановил ее:

– Полно, деточка, полно, голубушка. Сам я давным-давно не плясал, а уж зрителей – тому подавно не встречал.

Добродушно заулыбалась хозяюшка, но все же для острастки махнула разок-другой полотенцем в сторону развеселившихся сыновей.

– Вы, дедушка, Бога ради, простите их. Они сами не спят и никому не дают. Садитесь за стол, покушайте на здоровье, подкрепитесь.

– Благодарствуй, божья душа, на добром слове. Я уж лучше домой пойду, тебе вон сколько ртов прокормить надобно.