– Сань, давай завтра в город съездим, ты доктору пятку свою покажешь, а я по своим делам.
– По своим, это по каким?
– Да так, по магазинам, у Димочки день рожденья скоро, подарок надо купить. – неубедительно прикрылась своим трёхлетним внуком Иннка. Ясно, что что-то задумала.
– У него же всегда в августе был день рожденья, а на дворе, вроде как, середина июля, чего это тебе вдруг приспичило? Или его в этом году перенесли?
– Ой, ничего не перенесли, что ты мелешь, просто не хочу в последний момент носиться как ошпаренная.
– Ну-да, ну-да, – я прикинулась, что поверила. – только вот, боюсь до завтра моя пятка ещё сильней разболится, после сегодняшнего незапланированного кросса. И толкаться с ней в автобусе, да по такой жаре мне что-то не хочется.
– А зачем нам в автобусе толкаться? – хитро прищурилась сестрица, – а машина тебе на что, в гараже пылиться?
Я поморщилась: вожу я плохо, и очень это дело не люблю. Вернее, люблю, но опасаюсь. Вот двадцать лет назад, когда я только получила права, я ездила много и с удовольствием. А теперь либо движение в нашем городишке стало интенсивнее, либо я постарела. А скорее всего и то и другое. Но если Инка так решила, то спорить бесполезно.
– Сань, ну чё ты загрустила, пойдем что ль кофейку вмажем… с коньячком.
– Точно! И завтра за руль, а потом ещё в поликлинику, там скорее всего кровь на анализ брать будут…
– Так ты не пей, кто тебя заставляет? А мне стресс снять надо, тебе хорошо, ты вон свою музыку послушала, и порядок, а моя нервная система так и осталась полностью расшатанной…
Когда приехал с работы мой муж, Иннкина нервная система была в полном порядке. Три рюмочки «Хеннесси» всё восстановили, и сестрица, развалившись на диванчие, порывалась петь.
– О чем дева плачешь… о чём…
К счастью кроме этой строчки, слов она не знала, поэтому ее лебединная песня каждый раз обрывалась, не успев начаться. Макар заглянул на кухню, и мгновенно оценив ситуацию, подмигнул Инке.
– Празднуем? Хорошее дело!
– О! Зять! – встрепенулась сестрица, – выпей со мной, а то твоя жена ни куёт, ни… как это… ни телится… ей, видите ли, завтра за руль… а я значит тут одна должна, как последний бомж…
– Да ладно, не прибедняйся, много ты видела бомжей, которые пьют коньяк? – отмахнулась я от неё, и проявила заботу о муже. – ужинать будешь?
– Конечно, только руки вымою.
– А чего вы в город? – полюбопытствовал мой благоверный, отодвинув тарелку. – по магазинам?
– Поведу её к врачу, – не дав мне раскрыть рта, нагло заявила сестрица, – сколько же можно мучиться с этой пяткой!
– Правильно, – одобрительно кивнул Иннке муженёк и отхлебнул чаю, – поддерживаю целиком и полностью.
Я хрюкнула от изумления и Иннкиной наглости, Макар бросил на меня, полный сострадания взгляд.
– Сильно болит, да? – и сам же ответил: – конечно сильно, иначе ты бы в жизни не поехала.
– Да она бы так не разболелась, – мстительно поглядывая на Иннку, я поставила перед мужем блюдо с вишнёвым пирогом, – если бы мне не пришлось сегодня бежать кросс по пересечённой местности.
Чуть не поперхнувшись чаем, он отодвинул чашку и перевел вопрошающий взгляд с меня на, притихшую Иннку.
– Рассказывайте. Печёнкой чую, есть что.
– А чё ты на меня сразу так смотришь, – вскинулась сестра, – я что ли виновата, что он там лежал, где мы грибы собирали…
– Кто лежал? – не сводя с неё глаз, допытывался муж.
Иннка засопела, обдумывая как бы смягчить удар, но я не дала ей такой возможности.
