И Брайан со скрежетом полез под кровать. Фредди уселся поудобнее на коробку из-под телевизора, также набитую разным хламом, и принялся ждать рожок. Но рожка не было. Зато вместо него из-под кровати полетели:
Огромный булыжник. Веер. Парик. Еще один парик. Открытка с видами Свердловска. Два яблока. Пешка. Долото. Пластмассовая кукла-негритенок. Жвачка б/у. Карандаш. Крышка от кастрюли. Ракушка…
– Ой, ракушечка! – умилился Фредди. – Подари! Можно?
– Нельзя, – глухо сказал Мэй. – Это для клипа.
– Какого это клипа? – сухо осведомился Фреди.
– Ясно какого, – отозвался Мэй. – Моего. Моя песня. И я – сам.
– Тоже мне – Маяковский, – фыркнул Фредди. – Слышь, Владим Владимыч! А петь ее буду я. Иначе там и сгниешь, под кроватью!
Мэй испуганно завозился, стукаясь головой об какие-то элементы конструкции. А Фредди, чтобы подкрепить слова увесисто, плюхнулся на ложе и несколько раз энергично подпрыгнул. Раздался такой писк и вой, что Фредди перепугался.
– Ладно, – сказал он, слезая. – Прощаю. Гони рожочек. Рожолечек. Рожолюлечек.
Из под ложа полетела следующая партия:
Обертка от «Сникерса» (52 экз.). Три исписанных стержня. Куча кнопок. Список приглашенных на день рождения двадцатитрехлетней давности. Расческа с одним зубом. Обломок каминной доски. Кружевной воротничок. Облако пыли. Свисток. Линейка. Несколько пробитых талончиков на омнибус. Страшно истрепанная книжка Джерома «Трое в лодке» с карандашными пометками и залитыми слезами страницами там, где упоминается Хэмптон, в особенности – Хэмптон-кортский лабиринт, с которым у Мэя было связано не одно детское воспоминание.
– И это все? – с презрением рассмеялся Фредди. – Это все, что ты можешь извлечь из-под своей тухлой, пыльной, кривой, скрипучей и пахнущей мышами…
Не договорив, он упал на живот и по-пластунски пополз под кровать. Брайан оттуда панически сбежал, и успел как раз вовремя, потому что из-под кровати с удвоенной силой полетели:
Четыре спичечных коробка. Зубная щетка без щетины. Куча огрызков и косточек. Грязная наволочка. Дохлая муха. Кусочек сахару. Кассета группы «Velvet Underground», пропавшая в свое время из бара «Свинья и Чарльз». Скульптура Брайана из папье-маше в натуральную величину. Кепка с отгрызенным козырьком. Игрушечный зверек непонятной масти и породы.
– Кот? – удивился Брайан, вертя его в руках и пытаясь определить, где у зверька перед, а где – зад.
– Или сова. Пчихгхи! – ответил Фредди, вылезая.
Несколько минут он ласкал взглядом гору выкинутого, а затем категорично заявил:
– Раз ты зажилил мой рожок, то я, пожалуй, возьму себе это, это, и вот это, и вон то вон, и вон то там. И сову.
– Не дам кота! – взревел Мэй, но было поздно.
Фредди сложил добычу в наволочку, взвалил ее на плечо и ушел домой. Там он сварил из ботинок гуляш с картошкой, поужинал и лег спать.
А Брайан нашел рожок пять лет спустя в старом чайнике, который под кроватью не валялся, и поэтому его никто там и не нашел. Брайан его хозяину не вернул, а положил обратно в чайник, после чего зарыл все это добро в саду под яблоней, и потом каждый год туда наведывался, проверяя – не пропало ли…
