– Девять… – повторил Кощей, – девять. Почти десяток за два дня! – он уставился на Белку. – Где ты их положила? Им хватает еды?
– Мы гнездо навесом скрыли, от дождя. Еды хватает. Одеял поди тоже, ток вот одёжу бы про запас, мороз на носу, а они, тьфу, голытьба сплошная! – Белка всплеснула руками и села рядом. – Ты бы воротился да лёг, Кошик, а?
Кощей пропустил её просьбу мимо ушей. Глаза его горели.
– Такими темпами и не понадобится одёжа, до мороза успеем Рощу потрясти. Девять новых, а всего сколько? – повернулся он к Кушаку.
– Боле двух десятин.
– Двадцать четыре, – уточнил за нориком Хохмач.
– Ещё столько же собрать, и можно приступать к делу… – задумчиво протянул Кощей и потёр перевязанный бок.
Хохмач с сомнением поцокал, глядя на бинты.
– Да-а… – Кощей перехватил его взгляд и почувствовал, как всё внутри закипает. Он треснул кулаками по столу и встал. – Вот же заноза!
Табурет с грохотом повалился набок. Боль пронзила насквозь, согнув вожака, как от удара. Белка закрыла рот руками. Кушак шагнул было на помощь, но Кощей остановил его побелевшими глазами, потом воткнул их в стену. Туда, где за решеткой сидела его Заноза, одним своим появлением разрушившая отлаженную работу по набору новых леших. Он тяжело втянул воздух в разбитое тело и разжал кулаки. Хохмач не спускал с него глаз, ожидая распоряжений. Кощей медленно выдохнул. Глаза потухли.
«Это не поможет. Ничего не изменить, – внушил он себе – Подумаешь, битые рёбра. Посмотри на себя! Ты свободен! Ты должен победить с тем, что есть».
– Ладно, – он посмотрел на Хохмача, – пойдём, проверю Занозу, а потом ты, Кушак, покажешь мне новолеших, – кивнул он норику.
– А то! – повеселел тот.
– Плащ принеси, не хочу, чтобы они меня видели таким.
Белка тоже оживилась и затараторила по-матерински:
– Кушик, плащ висит на изголовье, я уж его подготовила. Кош, откушай чего сперва, а? Голоден поди, два дня и две ночи лежал, – она поставила на ножки табурет. – Посиди, я мигом…
Кощей прислушался к себе.
«Пожалуй, она права».
– Спасибо, Белка, плесни мне водицы сперва, – он осторожно сел. – Сначала осмотрю всё, а после уж пировать будем.
Перед ним тут же возникла чашка с водой. Он осушил её, морщась на каждом глотке, затем снова поднялся, и на его плечи лёг тяжёлый маскировочный плащ. Коричневая зелень ткани оттенила собой болезненный румянец на щеках, и Белка одобрительно закивала:
– Выглядишь даже здоровее, чем был.
Вожак неопределённо хмыкнул в ответ, закутался поплотнее и уже без чьей-либо помощи потащил себя на выход. Чёрная спина Хохмача тенью поплыла за ним. Кушак переглянулся с Белкой, пожал необъятными плечами и вышел за ними боком. В тёмных сенях с Ждальней Кощей обернулся:
– Идите, скоро присоединюсь.
Он немного постоял, наблюдая, как все выходят, и медленно зашагал к прутьям Ждальни. Злоба возвращалась. Заноза демонстративно отвернулась, и он не мог видеть её лица. Она стояла посреди клетки.
«Гордая упрямка… как Лия… – Кощей равнодушно пробежал глазами по её светящейся в темноте косе. – Волосок к волоску… нашла время. А нога вроде лучше, раз стоит. Хорошо, не сломала».
– Эй, – позвал он.
– Сама обходительность… – буркнула Заноза не оборачиваясь.
Кощей скривился в усмешке. Злость отступила.
– Кусачая, ты как тут устроилась? – он заметил на полу одеяло и маленькую подушку. – Я смотрю, ты ей понравилась.
– Кому?
– Белке. Вон как тебя обхаживает. И вода стоит, и раны перебинтовала… даже одежду зашила…
