— Про меня? — Я шагнул поближе, чтобы разглядеть первую полосу. — Ага, «Вечерний Петербург». И что там?
— Про состоявшуюся какое-то время назад дуэль между двумя отпрысками княжеских родов, имена которых издание упоминать не вправе, — усмехнулся Костя. — Но намеков столько, что теперь про то, как ты прострелил Воронцову колено, в Петербурге не знает разве что неграмотный.
— А автор статьи?..
— Вернер Е. С. — усмехнулся Костя. — Знать бы, кто растрепал… Ерунда, конечно, да вот только огласка нам ни к чему.
— Да чтоб этого Вернера! — Я уселся в кресло напротив. — Деду не показывай, ладно?
— Могила. — Костя махнул рукой. — Ты-то чего ни свет ни заря поднялся? Или опять… Штольц?
— Ага. — Я коснулся синяка под рубашкой. — Похлеще, чем у Мишки в училище. Но поспать иногда успеваю. Даже на книги время остается.
— На книги. — Костя прищурился, и на мгновение показалось, что он сейчас начнет меня «просвечивать». — Раньше только этих… цветных своих и смотрел. Крепко ж тебя приложило, раз за ум взялся.
— Лучше поздно, чем никогда. — Я пожал плечами. — Только в книгах всего не найдешь. И деда не спросишь — я к нему вообще иногда подходить боюсь.
— Спроси у меня, — улыбнулся Костя. — Я, конечно, не дед, но кое-что соображаю.
— Наш род явно не бедствует. — Я решил не начинать издалека. — И одного Елизаветино для всего этого богатства явно мало. Что еще приносит нам доход?
— О-о-о… — Костя закашлялся. — Вот уж не думал, что ты в ближайшее время заинтересуешься, откуда берутся карманные деньги… Вообще, об этом лучше спросить Колычева, я в финансовых делах постольку-поскольку…
— В общих чертах, — кивнул я. — Для начала мне хватит.
— Ну, если в общих чертах — у нас немало земли. — Костя на мгновение задумался. — Под Черниговом, где Родовой Источник. Кое-что на юге и в средней полосе, и еще здесь, под Питером. Сейчас это уже не так важно, как во времена молодости деда, но все же. Одна деревня не даст большого дохода, но их наберется с пару десятков.
— Сельское, лесное хозяйство? — уточнил я.
— И то и другое. Кое-какая недвижимость в городе, заводы. Шахты на юге и на Урале.
— Какие?
— Не золото и не бриллианты. — Костя засмеялся и потянулся в кресле. — В основном — уголь и железо, чуть-чуть цветных металлов. Мы обеспечиваем едва ли треть всего машинного производства в империи. Есть и акции других обществ. Понятное дело, капиталы, хотя не такие уж и большие. Сейчас, в двадцатом веке, никто не хранит золото в сундуках.
— Деньги должны работать, — вспомнил я фразу, явно придуманную кем-то до меня. — Это все?
— Какой жа-а-адный юноша, — протянул Костя нарочито старческим и скрипучим голосом. — Нет, это не все, есть еще что-то по мелочи и не по мелочи, но дальше без Колычева я бессилен. Ты мне скажешь, что конкретно тебя интересует?
— Конкретно меня интересует, что конкретно из всего этого принадлежит конкретно мне. — Я посмотрел брату в глаза. — Грубо говоря, система наследования…
— По старшинству, как и во всех цивилизованных странах. — Костя снова заулыбался и подался вперед — похоже, разговор начал занимать его всерьез. — То есть все мне, любимому… Почти все. Умный человек никогда не станет складывать яйца в одну корзину. И даже без завещания деда ты уже формально владеешь кое-какими капиталами, акциями, землями и так далее. Их немного, но на безбедную жизнь хватит. — Костя усмехнулся. — Даже если ты каким-то непостижимым образом испортишь отношения со всем семейством разом.
