Конечно, я мог бы попытаться дозвониться до Колычева, который наверняка представлял дела куда лучше Кости — фактического главы рода, — но так и не позвонил. Суетливый и добродушный поверенный наверняка снова отделался бы пачкой комиксов или чего-то в этом роде. Да и видеться с ним лишний раз почему-то не хотелось.
Нет, сам, все сам. Разве что с небольшой Славкиной помощью. С языками и чистой математикой я справлялся получше его, а вот в юридических тонкостях и прочей финансовой мути ему не было равных. Видимо, сказывались отцовские таланты: Ямпольский-старший, выходец из семьи небогатого лавочника, уже не первый десяток лет работал на бирже и, судя по чину коллежского асессора, добился немалых успехов… Раз уж смог не только дослужиться до потомственного дворянина, несмотря на отсутствие Дара, но пристроить сына в лицей. Да, пусть не такой крутой, как Царскосельский, — и все же.
Я никогда раньше не интересовался делами рода, да и сейчас занимался бумагами без особой радости, однако что-то подсказывало, что эти знания уж точно не окажутся лишними. И поэтому стоит посвятить им если не все свободное от тренировок время, то хотя бы большую его часть.
— Шахты… Железо, алюминий. — Я отложил в сторону несколько листов с печатями. — Сталелитейный завод, акции… Блин!
Нет, финансовые дела никак не хотели укладываться в голове. Точнее, их упорно теснило кое-что другое. Сложное, загадочное, немного пугающее — и оттого еще более манящее и интересное.
Вряд ли Багратион желал мне чего-то плохого. Но Костя не просто так называл его светлость самым опасным человеком в империи: представитель древнего рода, праправнук того самого Петра Ивановича Багратиона, который разбил Наполеона под Смоленском. Одаренный, взявший чин действительного тайного советника и второй магический класс в неполные сорок четыре года. Тот, на ком висела вся или почти вся безопасность страны и самой государыни императрицы.
Ни мне, ни Мише, ни Косте не приходилось даже слышать о внешних и уж тем более внутренних врагах империи. И, вероятнее всего, не из-за отсутствия таковых, а из-за того, что Багратион и его Третье отделение хорошо делали свою работу. Порой не стесняясь в средствах. Немногим известно, сколько людей самого разного происхождения и нации исчезли без следа по воле тайной полиции.
Такие люди редко приезжают лично просто побеседовать с юными задирами. Даже теми, что вдруг обрели силу не по возрасту. И таинственное появление Багратиона вызывало любопытство… удовлетворить которое я не мог.
А если так — то какой смысл вообще об этом думать?
Я аккуратно сложил бумаги в ящик стола. До ужина оставался еще час или полтора, так что мне не пришло в голову ничего умнее, чем просто прогуляться по поместью. Основные здания я, разумеется, знал неплохо, хотя в некоторые заглядывал последний раз чуть ли не в далеком детстве.
Беседка среди деревьев. Часовня, которая пустовала уже лет десять — дед никогда не был особо верующим, а мама обычно выбиралась в собор в Гатчине или в Казанский.
Конюшня, прижавшаяся к могучему боку усадьбы, — в ней и раньше было немного лошадей, а после смерти родителей дед с Костей распродали остальных и отдали помещение кому-то из местных, мужику из крестьян. Тот соорудил то ли мастерскую, то ли что-то еще — я ни разу не интересовался.
Гараж — из него я и угнал отцовскую «Волгу» в тот день, когда Воронцов меня чуть не угробил. Теперь это казалось чем-то почти забытым, оставшимся в прошлом, хотя с той злополучной гонки прошло меньше полутора месяцев.
