Дама весело рассмеялась.
– Смешно. Я про то, что с вашей стороны нет ручки. Это правда. Поэтому надо лучше просить. Как там написано: ищите – и обрящете? Просите – и вам дадут? – Вдруг тон ее изменился: – Только надо знать, кого просить. Вы у кого просили?
– Просто просил, – пожал он плечами.
– Что, кричали в пустоту?
– Ну, что-то вроде того. – Он понизил голос, но прибавил эмоциональности: – Силы небесные, верните мне молодость! Дайте понять, зачем я тут! Почему мучаюсь изо дня в день! Какого хрена вы меня бросили без ответа? А я не дурак! Дуракам проще – жрут, пьют, трахаются, и баста! Откройте мне тайны вселенной!
Она смеялась, слушая его.
– И как с ответами?
– Да вот так: еду преподавать кучке балбесов бессмысленные предметы. Одним – философию, другим – богословие.
– Ясно. Если будете просить тайн у Создателя, Он вам вряд ли поможет. Он вам скажет: нарушил Мою заповедь, съел яблоко в Моем саду – вот теперь и учись жить самостоятельно, дурень.
Теперь уже рассмеялся Горецкий.
– С вами так легко говорить, Лючия.
– Надеюсь на это.
Горислав Игоревич вопросительно кивнул:
– Остается «третий возраст колдуна».
– Да, это восемьдесят лет. Когда человек, как правило, глубокий старик, понимает, что ему ничего не известно. Что всю жизнь он бился головой в каменную стену. Даже если он накопил богатства, разве в них дело? Его знания – одна песчинка на пляже до горизонта. А смерть уже не за горами. И скоро он потеряет даже то, что имеет.
– Печальная концовка, – еще теснее перехватив портфель, вздохнул Горецкий. – Расстроили вы меня.
– А разве бывает другая? Все пройдет, как написано у Экклезиаста, и это пройдет. Но! – Она даже назидательно подняла указательный палец с наманикюренным перламутром ноготком. – А вдруг для избранных могут приоткрыть эту дверь? Если попросить очень сильно? Как вы думаете?
– Вы это серьезно, Лючия?
– Серьезно, – кивнула она. – Очень серьезно.
– Только об этом и думаю, – честно признался Горецкий.
– А скажите мне, профессор, что бы вы ответили вашим студентам, если бы они спросили у вас: а что лежит между научным познанием мира и слепой верой? Что кроется в том вечном, необъятной ширины коридоре? Укрытом мраком для всех непосвященных? И являющемся источником знаний и мудрости для тех, кто действительно хочет этих знаний и этой мудрости?
Горецкий кивнул:
– Я понимаю… Вы о мире магии. О параллельном и запредельном мире?
– Куда заказан путь как ученым, так и святошам. Первые в него не верят, вторые его боятся хуже смерти. Ведь там живут силы, которые им недоступно понять. Вы согласны со мной?
– Да, Лючия, я согласен с вами. – И тотчас улыбнулся: – Но только никому об этом не говорите. – Он даже указательный палец приложил к губам: – Тсс!
– Я молчок, – принимая игру, по-компанейски кивнула она. – Кажется, сейчас будет еще одна остановка?
Электричка уже тормозила.
– Да, – кивнул Горецкий. – Мыльный комбинат.
И вновь немного народа вышло и немного зашло. Все рассредоточились по вагонам.
– Хочу задать вам интересный вопрос, – сказала она.
– Пожалуйста.
– Вы что-нибудь слышали о «Проклятой библиотеке»?
– Нет, никогда, – оживился он. – А что, есть такая?
– Есть.
– И кто ее проклял?
– А сами вы как думаете?
– Блюстители земных законов? Те, кто возложил на себя труд общаться с небесами? Кто приватизировал их?
– Именно – они самые. Они всегда разные, во все века, и они всегда запрещают. И больше всего они боятся книг. Эти читать можно, а эти – нет. Как же они любили сжигать книги!
