– Господин! – испугалась я.
– Молчи!
Дракон глубоко, полной грудью вдохнул воздух. Ноздри шевельнулись, как у животного, которое принюхивается. Через некоторое время он отодвинулся.
– Теперь не потеряешься, лисичка, – сказал Дракон, превращаясь в привычного офицера и протягивая мне обратно письма. – Даже в темноте я узнаю тебя или твою вещь. Можешь идти.
Хм… А что, если… я тоже так хочу?
– Господин… – начала я.
– Что еще? – бросил он.
– Вот что.
И я ушла в Тень, освободив место для Лисы.
Та сначала возмущенно затявкала, а затем примолкла и прижалась к полу. Ручаюсь, у офицера глаза на лоб полезли, так он был ошеломлен! Однако не двинулся с места, наблюдая за лисицей.
Та, сообразив, что от нее требуется, и не ощущая угрозы, привстала, тявкнула и вскочила на столик. Совсем осмелев, зверек принюхался и потянулся к руке мужчины. Тот запустил пальцы в черно-бурый мех и что-то сказал на драконьем языке.
Лиса, запомнив запах человека, мотнула головой, сбрасывая руку, и проворно спрыгнула на пол, после чего ушла в Тень.
– Благодарю господина офицера, – низко поклонилась я, пряча лукавую усмешку.
Теперь я тоже везде его узнаю.
Похоже, он не сердился. Скорее, был озадачен, как мне показалось. Я не человек, вернее, не совсем человек, и хотела напомнить ему об этом. И мне это удалось!
– Что ж, иди, – только и сказал он.
* * *
Я поспешила на встречу с Алым Пионом, размышляя, к каким последствиям приведет моя дерзость. Пока Дракон не стал меня наказывать, но что если я вольно или невольно допущу подобную дерзость? Наказание будет неминуемо.
Впрочем, я не жалела.
Чего только стоило выражение лица господина офицера! Меня на мгновение обуяла настоящая бесшабашность. Казалось, я все могу. Сообразив, что я утратила грациозность и, как ребенок, несусь по переходам, я сбавила шаг. Наконец я остановилась у покоев куртизанки, памятных с прошлого раза.
За раздвижными дверями, затянутыми плотной расписной бумагой, тренькали струны. Сначала вступила длинная цитра, а за ней и хинская, которая давала более тонкий, высокий, слегка гнусавый звук. Куртизанка была не одна и репетировала перед вечерним выступлением.
Я поскреблась в двери.
– Кто там? – раздался недовольный женский голос, и музыка смолкла.
– Это я, Маленький Цветок, – отозвалась я.
Служанка проворно отворила. Я вошла и согнулась в поклоне, даже не успев толком разглядеть тех, кто внутри.
– Можешь встать, – наконец дозволила Алый Пион.
Куртизанка жестом отослала прислугу, чтобы никто не был свидетелем нашего разговора. Служанка молча удалилась, только щелкнули створки за спиной…
– Покорнейше прошу простить меня за опоздание и за то, что прерываю вашу репетицию!
– Прощаю, – переливчато засмеялась куртизанка и прикрыла рот рукавом. – Ты и правда припозднилась.
– Простите, госпожа, – снова поклонилась я.
Алый Пион тут же подняла меня, потянув за руку.
– Времени почти не осталось. Так и будешь тратить его на церемонии?
– Пожалуй, нет.
Я подняла взгляд: Алый Пион сегодня была хороша как никогда. Лицо светилось решимостью и внутренним умиротворением. Не думаю, что она смирилась с судьбой, но здесь и сейчас она пребывала в мире с собой. Она облачилась в алое платье, которое на любой другой показалось бы вульгарным и кричащим. Но только не на ней.
Не знаю, то ли дело было в сдержанном холодном оттенке, то ли в черной приталенной рубахе и таком же поясе, то ли в умении носить такие яркие наряды, но женщина казалась воплощением жизнеутверждающей силы и энергии. Шпильки в прическе были из темно-красного коралла.
